Крымский Джокер

выми огненными буквами написать нашу историю. И пусть эти надписи засияют не на «руинах

старого мира» - смердят эти обломки. Я хочу увидеть новые священные строки на чистом небе

рассвета, который встретил когда-то Заратустру на далёких горных вершинах, где и сейчас ещё

можно услышать незатихающее эхо:

«И сказали мне, что эта дорога ведёт к океану Смерти. И повернул я с полпути обратно. И с тех

пор тянуться предо мной кривые и глухие окольные тропы…»

* * *

Когда-то и меня посетила простая мудрость. Но к чему мне её нехитрые утехи, когда дух рвётся в

чёрное неизведанное ледяное пространство, имя которому - Бессмертие.

«Не ты один, - скажут завистники, - стремишься попасть в эти края!»

«Но многие уже там, - возражу я, - и они близки мне…»

«Посмотри на свои жалкие крылья, глупец, - засмеются тогда окружающие, - нет в них ни силы,

ни стремления - давно заросли жирком твои крылья!»

Пусть мои рассуждения послужат ответом на эти, во многом справедливые, упрёки.

* * *

Разросшееся дерево чужих мыслей отбрасывает густую тень и на мою бедную голову. Красивое и

сильное стоит оно на моём пути и манит безмятежной прохладой. Кругом же видится мне дикая

скалистая пустыня, где носятся бестелесные демоны, поджидая добычу. Я знаю их повадки и ко-

варный нрав. Это пороки и добродетели рода человечьего предвкушают очередную жертву.

И теперь я хочу совершить жертвоприношение, в котором жрец и агнец поменяются местами.

Эти химеры, питающиеся своими же родителями - людьми, - должны исчезнуть. Нечто должно

придти на смену Богу и Дьяволу. Засиделись эти два вечных соперника в ваших мутных трусли-

вых душах. И не важно, если вместе с ними пропадут и сросшиеся с ними предрассудки, обычаи и

обряды. Грядущее время потребует новых чудовищ.

Приговор добродетелям и порокам был подписан давно. Как только первый человек усомнился в

их естественной природе, они уже были обречены. И любое рассуждение на эту тему, как из-

вестное, так и невысказанное, приводит, в конечном счёте, лишь к выводу, что пороки и доброде-

тели просто мешают нормальному здоровому существованию.

И Нагорная проповедь, и семь смертных грехов - не что иное, как жалкая попытка повернуть че-

ловечество лицом к раскаянию за несуществующую вину. И что же из этого всего вышло? На

страдающих от бедности и одиночества людей напало ещё одно чудище - совесть.

И самое примечательное в этом «явлении» - как правило, мучения приходят после совершения

«плохого» поступка. Совесть никогда не предотвращала преступления, она лишь являлась «незри-

мым палачом», немного опоздавшим на эшафот.

Стал ли воздух от этого чище - вряд ли...

254

* * *

Если невозможно возвращаться в юность помыслов своих и дней, стоит ли говорить о всесилии

мудрости?

Только такой видится мне зрелость. Только с этой способностью духовного возвращения в

прожитые годы, возможен чистый взгляд на многие вещи. Ибо ушедшее время скрывает от нас

золотой след, уводящий нас к детству человечества, где и лежит разгадка наших сегодняшних

стремлений и вожделений.

«…думайте и пекитесь о себе самих...», - мудрое завещание Сократа, дошедшее через столетия.

«Важна не вечная жизнь, а вечная живость», - ещё одна неоспоримая истина для скитальца во вре-

мени. И это ключ к воротам, закрытым для слепцов печатью Времени. Что как не омертвение душ,

является причиной наших ошибок? И где, как не в гнилом болоте всевозможных, возникших из

повседневного опыта, ответственностей, кроется наша погибель?

Есть лишь одна ответственность в этом странном мире человеческих правил - ответствен-

ность перед собой. Всё другое - выдумки злобных духов, прилетающих по ночам к нашим посте-

лям, и нашёптывающих нам различный вздор. Кто не может мысленно вернуться, к свежей юно-

сти своих прошлых ощущений - тот жалкий пленник времени.

И я не ищу оправдания своим и чужим безумствам, которые для поверхностного взгляда есть

плод необузданных страстей и избалованной натуры.

Самое страшное в нашем времени - отсутствие страстей и чувств как некоторых «непристойных»

пережитков.

«Для счастливой жизни необходимо, чтобы разочарование приходило одновременно со смертью.

Теперь же сначала полностью разочаровываются в жизни, а потом кое-как живут…», - как точно

подметил один англичанин, всю жизнь сочинявший детективы.

Ещё немного - и будет поздно скулить о «прошедшей мимолётной жизни», о её однообразности и

непривлекательности. Кто смеет - тот живёт. Кто не смеет - боится.

Так в странной сказке Волшебник говорит заколдованному Медведю: «Я больше не буду помо-

гать тебе. Ты мне не интересен…»

Эта неинтересность медленно губит, но обязательно приводит к смерти.

И страшно, когда эта смерть наступает раньше телесной!

* * *

Как часто нас настигает отвращение к себе! Ещё чаще мы испытываем отвращение к другим.

«Ад - это другие».

Но нельзя говорить о собственной свободе, если не победить и этого призрака.

Здесь видится перед путником единственная дорога.

Понадобится немало смелости и правдивости, чтобы, взобравшись на вершину себялюбия, гля-

нуть вниз. И увидеть там, на дне пропасти своей души, всё то, что вызывает только ненависть и