Крымский Джокер

Только лишь я подвалил – началось радостное движение – и все заспешили на съёб. Я

тоже заспешил, потому что хоть и прикольно без привычного толстого тела быть ка-

кой-то геометрической хуетой, но страшновато с непривычки. Но как я не спешил – все

мгновенно вырвались на свободу, а я не успел. И я остался там один! Это вселило НА-

СТОЯЩИЙ УЖАС!

Не знаю, сколько это длилось по времени, помню, что третий раз мочить свою тряпоч-

ку я не стал – хватило ощущений под завязку. Я лежал тихо и молча, и думал над случив-

шимся. Бородатый с Сашей ещё делали подходы к бутылочке. Но я был в полной про-

89

страции от «увиденного». Или почувствованного? Или пережитого? Хотя, какая разни-

ца. Не было ничего, кроме удивления и горечи, что меня так жестоко обманули в той

тёмной комнате.

- Ну что, Толстый? Теперь ты догнал, что бухлом можно ноги мыть? - тихо спросил

Шурик минут через …дцать.

- Н-да… - лишь смог я промычать, - н-да…нехило…

А Бородатый опять был в восторге. Рассказывал про какую-то карусель. Про то как он,

говоря любое слово, приводил её в движение. Но я подозревал, что он пережил примерно

то же самое, что и я. Только воспринимает и рассказывает по-другому.

- А всех одинаково впирает? - спросил я у мудрого Длинного, подозревая, что его сущ-

ность тоже присутствовала на наркотическом рандеву.

- Да нет… Одним кажется, что за ними львы гоняются, - улыбнулся «доктор» Саша, -

другие в коммандос играют, палят во всё, что движется…

Но, честно говоря, я ему не поверил. Не поверил – и всё тут.

Уж больно хитрозадо он улыбался.

Но бутылочку мы честно выдышали до конца – и вечер за окном изменился.

Всё было и так и не так одновременно. Память ещё держала звуки и образы странной

игры сознания. Коридор общаги сразу бросился в глаза своей геометрической замкнуто-

стью. Мы молча курили и смотрели новыми глазами вокруг. Вернувшись, я заметил, что

и комната имеет строгие черты параллелепипеда. Как гроб…

- Наверно, это дико вредно для лёгких, - как в лужу пёрнул я.

- Да уж, - не полезно это точно, - задумчиво сказал Длинный и прилёг на кровать.

- А мне понравилось! Ахуенно! – Бородатый, как всегда, напоминал большую игривую и

небритую собаку. Ему всегда всё нравилось. Даже когда Витёк Молибог приплёлся из

библиотеки и принюхавшись строго спросил:

- А что вы красили здесь, а?

Борода среагировал мгновенно:

- Пятна выводили… С души….

И туту меня в голове всплыла концовка «Степного Волка». Но, не сказав ничего вслух, я

долго перед сном вспоминал и думал. Думал и удивлялся. Особенно тому образу, который