Крыса и Алиса

— Три года назад ее уволили, и она вспомнила о сестре, а во время службы смерть сестры ее не беспокоила, — размышлял Федор, — действительно странно.

— Вот и я об этом! А этот дедушка! Согласись, он со всех сторон подозрительный?

— Да, мутный старичок! А может, Ольга Валерьевна все придумала или не так поняла?

— Она производит впечатление серьезной и наблюдательной особы.

— Согласен! Весьма здравомыслящая тетенька, прямо шпион в юбке! Нет, я верю в ее наблюдения и выводы.

— Думаю, этот старик мог бы кое-что нам рассказать, но найти его нереально.

— Надежда только на Елену Владимировну, — согласился Федор. — Я обязательно с ней пообщаюсь.

— Почему только ты? Я тоже хочу!

— Когда она выйдет из отпуска, ты будешь в Америке, — разъяснил он мне.

— Точно. Никак не настроюсь на эту поездку. Нужно будет открывать выставку, представлять картины, весь день крутиться среди публики, улыбаться, а мне сейчас не до этого.

— А до чего? — подтрунил надо мной Федор.

— Напрашиваешься на приятности?

— Хотелось бы услышать, — согласился он.

— Ничего я тебе не скажу. Не могу по заказу, — расстроила я его.

— А я так надеялся! — рассмеялся он.

— Ты сегодня дошутишься! — пригрозила я.

— До чего? — уточнил он.

— Увидишь!

— Опять неопределенность! — нарочито печально вздохнул Федор.

— Слушай, я так отвлеклась на «дедушку», что совсем забыла спросить о тренере Кэт.

— Ну а телефон на что? Давай позвоним и спросим. Я остановлюсь, а то мы и так прилично отъехали. Я тоже о тренере забыл.

Я уже набрала номер телефона интерната. Трубку взяла Тамара Петровна.

— Тамара Петровна, это я, Алиса. Я забыла спросить вас о тренере Кати. Кто он, где она тренировалась?

— Это Алексей Николаевич, он уже много лет работает тренером по легкой атлетике при детской спортивной школе, только это не в нашем поселке, а в городе Одинцово.

— Катя туда ездила сама?

— С другими ребятами, это не очень далеко, на автобусе около сорока минут.

— Как она попала в эту секцию?

— Тренеры приезжают иногда и отбирают способных детей. Алексей Николаевич на Катю нарадоваться не мог, она была очень перспективной. Запишите его номер телефона.

Я порылась в сумке и нашла клочок бумаги и ручку. Тамара Петровна продиктовала. Я поблагодарила ее и тут же позвонила тренеру.

— Здравствуйте, Алексей Николаевич! Меня зовут Алиса, я бы хотела поговорить с вами о Екатерине Костровой. Помните такую?

— Еще бы! Приходите, поговорим! У меня сейчас «окно», тренировка начнется только через час.

— Думаю, мы успеем.

До Одинцово на машине мы доехали за пятнадцать минут, еще столько же времени мы искали спортивную школу. Тренер ждал нас возле входа.

— Алексей Николаевич, — протянул он руку Федору.

— Федор, — представился Федя, пожимая руку.

Алексей Николаевич был стройным подтянутым мужчиной с моложавым лицом и сеточкой морщин вокруг ясных голубых глаз. Наверное, ему было около шестидесяти лет, но со спины он выглядел лет на тридцать благодаря спортивной фигуре.

— Что с Катей? — спросил он.

Я не сразу нашлась, что ответить. Рассказывать о перипетиях ее жизни долго, а в двух словах не получится. Я решила особо не мудрить и сообщила:

— С ней что-то странное происходит, она как будто сорвалась, что-то не в порядке с психикой.

— Эх, елки-палки! Непростая была девочка, видно, и жизнь у нее такая.

— Мы вот и хотим понять, откуда «ноги растут», — сказал Федор, — поэтому были в интернате, и теперь к вам приехали. Может, сможете что-то о ней рассказать?

— О Кате я могу говорить часами, только думаю, вам ее спортивные достижения не интересны. А по поводу характера… — он задумался. — Давайте присядем!

Мы сели на скамейку возле здания спортшколы.

— Ноги у Кати росли откуда надо, и бегали эти ноги будь здоров. У меня никогда не было такой ученицы, как она, и уже не будет. Это была уникальная девушка. Работоспособность и выносливость — на зависть космонавтам. Скажу отжаться тридцать раз — она отожмется семьдесят, присесть сорок, она — девяносто. Трудилась без устали и никогда не ныла. До сих пор ночами ее вижу, не могу простить себе, что не удержал.

— Если она так любила спорт, почему ушла? — спросила я.

— Вы правильно заметили, она любила спорт, именно тренировки, но у нее самой не было стремления к победе, к установлению рекордов. Лишь если дашь команду, например, пройти дистанцию за десять секунд, она пройдет с легкостью, но сама улучшать свой результат не станет, если только я не скажу. Такова была ее особенность, я приспособился к ней. Нужно было лишь своевременно давать указания, естественно взвешивая шансы и физическое состояние Кати в конкретный момент, а уж она выполнит на пять баллов.

— Неспортивный характер, — подчеркнул Федор.

— Да, не было воли к победе при совершенных физических данных, — подтвердил тренер.

— Вы пытались стимулировать ее? — спросила я.

— Пытался. Рисовал радужные перспективы. Она могла стать чемпионкой, а я был бы тренером чемпионки, но, увы, у нее отсутствовали честолюбие и амбиции.

— Вам, конечно же, жаль?

— Не то слово, обидно даже, — горестно сказал тренер. — Повторяюсь, я до сих пор жалею, а когда она ушла, чуть не плакал.