Крыса Разумная

Потоки камней и грязи становились все гуще. Забыв о приличиях, Гнилозуб опустился на четвереньки и припустил вперед во весь опор. Твердолоб с Муровером последовали за ним. Они вихрем промчались через посад, нырнули в тоннель и оказались в цитадели, окруженной каменными стенами с высотными башнями. Здесь охрана уже не дремала. Твердолоба тут же узнали по его медной кирасе со скрещенными алебардами. Охранники лихо подтянули хвосты и взяли лапами под козырьки шлемов.

Однако горожане не унимались. Насмешки и комья грязи продолжали лететь в Гнилозуба со всех сторон. Он припустил по Центральной улице, нырнул в широкий проход под Парадной Аркой и выскочил на Рыночную площадь, на которой народу было — не протолкнуться. На его счастье, мраморные ступени его дворца виднелись совсем рядом, справа от арки. Однако чтобы добраться до них, ему пришлось проталкиваться сквозь толпу, в которой каждый норовил выдрать клок шерсти из его бока.

Пожилой дворецкий Долгопят в зеленой ливрее с красными отворотами уже сбегал вниз по ступеням, чтобы вызволить хозяина из беды.

— Лапы прочь, грязная чернь! — орал Долгопят, расталкивая горожан. — Пропустите хозяина! Он у себя дома!

— Наш город — наш дом! — кричали в ответ бабы и мужики, забывшие о покупках и сгрудившиеся вокруг магистра. — На площади — мы хозяева, а не этот мироед!

Схлопотав пару раз по голове плетеными корзинами, Долгопят все же протолкался сквозь толпу, подхватил падающего Гнилозуба, у которого подкосились лапы, и потащил его ко дворцу. На крыльце он набросил ему на плечи парадный мундир с позолоченными галунами, прикрыв забитую грязью шерсть со следами выдранных клочьев.

Гнилозуб уже не мог идти сам. Его хвост безвольно волочился по ступеням, пока Долгопят на спине поднимал его к широким дверям.

— Ах вы, смерды неблагодарные! — тихо шептал магистр, оглядываясь на разошедшуюся толпу. — Вы у меня еще пожалеете! Я покажу вам, кто хозяин этого города! Я заставлю вас заплатить!

Окна мраморного дворца выходили на площадь. Народ и не думал расходиться — горожане стояли под окнами и осыпали магистра издевками, хотя он не показывался. Долгопят вызвал дополнительную охрану из караульной казармы, расположенной неподалеку, по ту сторону арки. Стражи, закованные в доспехи, выстроились в плотную цепь и принялись оттеснять горожан алебардами.

А дворецкий уже разводил огонь в печи под просторной купальней, наполненной теплой водой.

— Как они могли так со мной? — выкрикивал Гнилозуб, скалясь от ярости. — Ведь я — Первый магистр! Я — почетный гражданин Крысиного гнезда и председатель Торговой Палаты! А они кто? Оборванцы, холопы, смерды! Да я их на фарш пущу!

— Тихо, тихо, ваше высокородие, — бормотал Долгопят, окуная его в воду и натирая душистым мылом. — Утихомирьтесь, во имя Мудрого Крысолапа! Пока вас не было, по площади бродили гнусные слухи.

— Что за слухи? — насторожился магистр.

— Болтали, будто городское правление хочет свалить на вас вину за все беды, — с готовностью принялся докладывать дворецкий. — Будто бургомистр хочет выдать вас хвостом вперед простонародью, чтобы никто не подумал, что он против простых горожан. Будто бы Серобок пытается таким образом удержать свое место, которое у него непременно отнимут на следующих выборах, если цены на зерно не пойдут вниз.

— Ах, так им мои цены не нравятся? — оскалился Гнилозуб, обнажая золотую коронку. — А вот я взвинчу их до самых небес, чтоб они взвыли! Тогда они узнают, что такое настоящие цены. Я контролирую две третьих рынка, стоит мне сказать слово — и любой товар тут же исчезнет с прилавков. Посмотрим, что тогда эта смрадная чернь скажет про бургомистра! Поглядим, кто первым сбежит, поджав хвост!

Тут магистру пришлось умолкнуть, потому что Долгопят принялся бережно намыливать ему голову, и пушистая пена начала набиваться в рот. Однако долго молчать ему не пришлось — у входа в купальню уже начинали толпиться жены, которых разбудила шумная суматоха, вызванная беготней слуг.

Все двенадцать обитательниц гарема во главе с Мохночупой, исполнявшей обязанности старшей супруги, принялись заламывать лапы и голосить, как будто случился пожар и пропали их драгоценности.

— Ох, вас только мне не хватало! — поморщился Гнилозуб. — А ну, брысь отсюда!

Однако законные жены знали свои права. Преодолев отчаянное сопротивление Долгопята, Мохночупа прорвалась к купальне, в которой разнежился отяжелевший магистр, и принялась наседать на него:

— Ну а с нами что будет? О нас ты подумал? Вот попрут тебя из магистрата — куда все мы денемся?

— Ой, да не беспокойтесь, — отмахнулся магистр от старшей жены. — Я держал этот город в кулаке, и буду держать. А если кто-то мне помешает — то я сожму кулак еще крепче. Сидите себе в своих норах, и не высовывайте носа наружу.

Долгопят принялся выпроваживать дам, которые не желали сдаваться. Вода в роскошном бассейне, опускающемся ниже уровня пола, нагревалась все больше и больше. Гнилозуб размягчался и тяжелел, и в конце концов веки его сомкнулись, и он сам не заметил, как провалился в глубокий сон.