Крыса Разумная

Вслед за ухом из воды показался высокий лоб со свалявшимися комьями серебристой шерсти. Острый нос высунулся на поверхность и начал с шумом втягивать воздух.

— Лови конец! — заорал Ветрогон, бросая канат.

Белянка не верила своим глазам. Чудовище не шевелилось, а вот рядом с плавающим колпаком на пенистом гребне волны возникла перекошенная физиономия Тихоскока, который отчаянно шевелил усами, как крот, впервые выбравшийся на дневной свет.

— Тихоня, ты жив? — завизжала она.

Тихоскок помахал ей ладонью. Побарахтавшись, он ухватился за канат и начал грести к кораблю. Щупальца осьминога раскачивались на волнах и вздымались при каждом подъеме, отчего казалось, что тварь пробудилась и шевелит ими. Одно из щупалец потянулось к Тихоне.

— Осторожно! — выкрикнула Белянка. — Оно к тебе тянется!

— Ну уж нет! — ответил ей Тихоскок, выныривая и отплевываясь. — Оно уже ни до кого не дотянется. Дракон откусил ему половину брюха.

— Он напал на тебя? — Белянка прикрыла ладонями глаза от страха.

— Скорее, на осьминога, — ответил Тихоня. — Эта добыча для него поважнее, чем мелкая крыса. Дракон так смачно хрустел челюстями, что у меня самого аппетит разыгрался. И сделал он это в самый удачный миг — как раз тогда, когда я шел ко дну.

Ветрогон вытащил канат на палубу и сказал:

— Ты, помнится, спрашивала, что значит «травить конец». Вот, смотри и учись.

Тихоскок плюхнулся на палубу и сел на задок, широко расставив в стороны лапы. Белянка бросилась к нему, обхватила его руками и затряслась, уткнувшись носом в его грудь.

— Я как увидела плывущий платок, так сама не своя стала! — пожаловалась она.

— Твой подарок всегда со мной, — улыбнулся Тихоня и разжал лапу.

Синий платок выскользнул из его ладони и упал на палубу. Белянка подхватила его, вытряхнула воду и повязала ему на шею, приговаривая:

— Вот, носи и больше не теряй!

— Главное, сам не теряйся, — добавил Ветрогон. — И давай поднимайся. Нам до спасения еще далеко. Начинается буря, а мы без снастей.

Тихоскок поднялся, обнял Белянку и крепко прижал ее.

— Ребята, вы вот что… — смущенно проговорил Ветрогон. — Вы на меня не сердитесь за это… за то, что я сделал там, под водой.

— Ладно. В конце концов, у тебя все вышло, как надо, — сказал Тихоскок.

— Ой, а что это у тебя? — выпалила Белянка, ощупывая его шерсть. — Серебряный волосок! А вот и еще один! Ты что, поседел?

— Да нет! Быть не может. С чего это? Ты ошиблась, — смущенно проговорил Тихоскок, оглядывая свою шкурку. — Это так капли в грозовых бликах играют.

Он заглянул за борт. Морская вода бурлила, как будто ее вскипятили. Время от времени из ее мрачных глубин раздавался глухой рокот, и тогда каравеллу поднимало на волнах, несло и бросало вниз. От этих скачков перехватывало дух, а сердце замирало и уходило в пятки. Белянка попискивала от испуга, но в конце концов умолкла и только вцепилась изо всех сил в грот-мачту. Ветрогон, сломя голову, носился по палубе и тянул за канаты, пытаясь управлять обрывками парусами.

Неожиданно Тихоскок услышал гулкий раскат подводного грохота, который показался ему особенно зловещим.

— Тихоня, волна! — завизжала Белянка.

Он обернулся. В ста ярдах за кормой показался огромный девятый вал, который догонял их быстрее, чем ветер. Он был высоким, как башня цитадели. На его гребне пенились буруны, которые грозили обрушиться и разбить в щепки кораблик, казавшийся совсем крошечным по сравнению с этой громадой.

— На этот раз нам не устоять, — устало проговорил Ветрогон. — За свою жизнь я видел много штормов, но такой волны не бывало даже в легендах. Прощайте, друзья! Я рад, что в эту последнюю минуты вы вместе со мной!

Волна неслась к ним, теперь ее отделяло от корабля не более полусотни ярдов. Белянка с надеждой взглянула на Тихоскока, но увидела, что он стоит в растерянности посреди палубы и остановившимся взглядом рассматривает пенную громаду. Альбиноска зажмурилась и спрятала нос между сжатых ладоней. Тихоскок взглянул на нее. Его вдруг пронзила мысль, что через несколько мгновений он потеряет ее навсегда, и ничего не останется от ее ласкового взгляда, от прикосновения ее ладоней, и от той нежной привязанности, которую он чувствовал к ней.

— Ну нет, мы так просто не сдадимся! Ветрогон, помогай мне! — закричал он.

Тихоня бросился к бизань-мачте, у подножия которой трепыхался спущенный косой парус. Рядом валялись большие и малые реи, обрывки канатов и куча ненужных снастей, от которых опытный Ветрогон поспешил избавиться перед началом шторма.

— Мне нужны самые легкие реи! — уверенно заявил Тихоскок.

— Зачем? Лучше хватайся за мачту, и встречай последнюю волну в своей жизни! — хриплым голосом откликнулся шкипер.

— На моей улице пацаны запускали летучего змея. Я сделаю такого же, только большого! — сказал Тихоскок.