Крыша. Устная история рэкета

31 декабря 1990 года они пришли ко мне и сделали мне предложение, чтоб я передавал им сведения и поучаствовал в подрывной деятельности — взорвать Запорожский танкостроительный завод. Я категорически отказался и последовал удар. На протяжении нескольких дней за мной ездила машина „наблюдателей" и в окна подсвечивали фонариком. Эти люди по национальности турки. Вечером проезжая ко мне подсел какой-то парень. Я его где-то видел. Мне говорили милиция что на Некрасовском рынке. Но точно не помню. Попросил чтоб я его довез до Купчино. Мне было по пути, я ехал к теще. Вдруг за нами увязались три машины. Мне предложили остановиться. Парень которого я вез тут же заснул. Я остановился и увидел пистолет. Я испугался.

Я считаю товарищ генерал это прямая подготовка чтобы меня посадили. Прошу разобраться в этом деле.

С искр. Уважением Мастер спорта международного класса

М. Глущенко».

Вину за незаконное ношение оружия Колчин взял на себя, его приговорили к 3,5 года лишения свободы. Михаила Глущенко отпустили еще до суда.

ЧЕС

Через полгода после того, как Некрасовский рынок стал вещевым, прилавки на втором этаже стали превращаться в некое подобие отдельных магазинчиков. Места стали размежевываться с помощью ширм и самодельных перегородок; появились вешалки и манекены для вещей. Среди тех, кто торговал на Некрасовском, было несколько молодых людей, которые через пятнадцать лет учредят фирму «Эллис» и построят «Владимирский Пассаж», а заодно и владельцы второго в стране коммерческого банка «Викинг» — братья Устаевы.

Те, кто обосновался на втором этаже Некрасовского, и оказались первыми в Ленинграде кооператорами, с которых весной 1989 года спортсмены стали получать дань. Не централизованно, как Малышев с торгашей в Де-вяткино, а всей гурьбой — кто с кого успел. К этому времени закон о кооперации успел уже серьезно изменить облик города: открылись сотни кафе, договорных магазинов, борделей. И, главное, появились тысячи ларьков — они облепили Ленинград, как опята. А бывшие спортсмены между тем уже укоренились во мнении, что любой делец должен платить им дань. В их речи то и дело мелькала фраза: «Барыга по жизни должен». Первых кооператоров находили визуально, буквально обходили город по кварталам. По одной стороне проспекта бежали парни одной группировки, а по другой — из конкурирующей. Приходя к кооператору, они задавали один и тот же вопрос: «Кому платишь?» Если им называли прозвище, например Викинг, или сообщество, например «пермские», то они помечали в дешевых блокнотиках и неслись дальше. Если же клиент никому еще не платил, да к тому же не понимал, о чем идет речь, его предостерегали: «Ну мало ли что может случиться... вон, сколько хулиганов в городе. И кто тебя защитит?» Если коммерсант все равно не понимал, ему тем же вечером устраивали неприятности, например слегка избивали по дороге домой. Наиболее уязвимыми оказались ларьки: для того чтобы припугнуть непослушных владельцев, бандиты их время от времени сжигали. Существовала подробная инструкция касательно того, как именно это нужно делать: дешевое солдатское одеяло забрасывали на крышу, на него выливали трехлитровую банку бензина, а сверху бросали дешевый турецкий аналог зажигалки «Зиппо». Таким образом, у продавщицы оставалось время, чтобы выбежать из ларька.

Подобные методы использовались и для поджога дверей квартир строптивых кооператоров. При этом нужно было с особой тщательностью промачивать бензином дверные косяки с помощью клизмы.

Некоторые использовали более целесообразный способ борьбы с ларечниками — не сжигали их хозяйство, а увозили на подъемных кранах и присваивали себе.

На помощь рэкетирам вскоре пришла независимая пресса. Вкладка частных объявлений в газете «Вечерний Ленинград» из тонкой бумажки с предложениями обменять квартиру превратилась в полноценный рекламный буклет. В нем можно было найти все, что только взбредет в голову — от объявления о продаже букваря образца 1970 года до информации салона интим-услуг: «Очаровательные феи наведут незабываемый уют в вашем доме». Люди в дешевых спортивных костюмах садились за телефон и начинали обзванивать салоны, коммерсантов, оптом продающих медь и трубы, меховые ателье. Беседы вели незатейливые и «под копирку»: «С кем работаете? Кто старший?» И назначали десятки встреч на день или с самим предпринимателем, если он пока никому не платил, или с представителями контролирующей его группировки. Летом 1989 года у БКЗ «Октябрьский» можно было наблюдать следующую картину: на площадке стояло несколько тонированных «девяток», их экипажи прогуливались рядом, все как на подбор в джинсовых куртках «Райфл». К ним каждые десять минут подъезжали или такие же, как они, рэкетиры, или одинокие озабоченные коммерсанты. Если на встречу приходили коллеги, то следовали извинения за беспокойство, если кооператор, то его отводили в сторону и разъясняли, что с этого момента он будет платить им.