Крысиная башня-2

Такому долготерпению способствовали несколько обстоятельств: рассказы «отсидевших» за неуступчивость мужчин в железном чреве МПОУ, тогда же уже внутри изрядно и засранном; жестокость Дим Димыча и его команды, нежелание связываться с «представителями власти»; и то, что «правоохранители с большой дороги» всё ж таки были временами и полезны: они гоняли «от своей поляны», своей кормовой базы, деревни, всех других желающих «пощипать деревенских».

До Оршанска было недалеко; и время от времени такие поползновения случались: однажды ночью Дим Димыч с командой, поднятые прибежавшим из деревни посыльным пацаном, действительно, можно сказать, оказались спасителями, нагнув целую банду городских самодеятельных «продразвёрстщиков»; многочисленную, но совсем плохо вооружённую. Трое из них так и навсегда успокоились на окраине деревни; пятеро остальных, кроме успевших сбежать, больше месяца томились под замком в чреве МПОУ, окончательно там всё засрав, выглядывая в бойницы, воя, матерясь и крича «тра-та-та-та, вы все убиты!!» из башенки с пулемётом; пока их не выкупили родственники с города.

Собственно, остаток личного состава блокпоста постепенно и сам превратился в банду; и взаимоотношения, иерархия в их группе строилась, как это и бывает всегда в неформальных структурах, не по служебной субординации, а «по духовитости». Пузатый и наглый Дим Димыч прочно удерживал верх в иерархической пирамиде; как благодаря погонам и «служебному положению», так и из-за врождённого нахальства. Его правой рукой стал рядовой водитель Лёха, парень с явными криминальными наклонностями. А старший лейтенант Петрович и Ганс делили между собой оставшиеся «непризовые» места. Впрочем, всегда можно было изловить бредущего по дороге бомжа, и вдоволь наизмываться над ним; так что с ощущением собственной значимости у всех в «дорожноправоохранительной» банде всё было в порядке.

Вот наконец показалось и «родное гнездо»: крыши вагончиков, из трубы над «штабным» тянулась тонкая сизая струйка дыма.

УАЗик взвывал, переваливаясь на колдобинах; мотавшиеся от борта к борту Лёха с Петровичем единогласно проклинали такую дорогу. Благо что на этот просёлок приходилось ездить считанные разы. Вот и в этот раз бы нипочём не поехали, не случись качественная наводка…

Вот появились и вагончики целиком; возле них стайка разномастных, сейчас засыпанных снегом легковушек, по той или иной причине оказавшихся тут «арестованными» — чаще всего просто брошенные хозяевами, немогущими или несогласными платить установленный ДимДимычем выкуп. Но были и несколько машин, водители которых «слишком много на себя брали» и «слишком дерзко себя вели»; и потому навсегда успокоились вон там, подальше, в лесу. Ещё один, такой же, белый в бледно-голубых пятнах милицейский УАЗик, на который уже не хватало бензина; и который постепенно, методом «каннибализации», разукомплектовывался в пользу своего ещё ездящего собрата. Бурая, в грязно-зелёных и ржавых пятнах коробка МПОУ; рядом с ним шлагбаум; бетонные блоки. Были раньше и рогатки-заграждения с колючей проволокой; но проволоку продали проезжему коммерсанту, а рогатки постепенно разломали и сожгли в печке. Были и окопы, стрелковые ячейки на случай нападения. Постепенно всё пришло в запустение: окопы использовали как помойку и туалеты. Унылая фигурка одинокого бомжа с лопатой, старательно чистящего территорию от снега. Приехали!

* * *

УАЗик притормозил возле шлагбаума. Хлопнули дверцы.

Лёха радостно заорал на бомжа:

— Чё, падла, тащщимся?? Чего так мало почистил, пас-ку-да?? Па-ачему ещё не «весь двор», ааа?? Ещё пиздюлей захотел? Я те щас выпишу, учёная твоя морда!!

Петрович же был настроен более миролюбиво:

— Лёх, да чо ты?.. Вон же, классную наводку дал: баба и лошадь! И баба ещё какая хорошая, а?! Надо ему амнистию дать.

Но Лёха никогда не отличался излишним благодушием и вовсе не собирался кого-то там за что-то ещё и «благодарить», то есть «амнистировать»:

— Не пизди, Петрович, не твоё дело! Эээ! Дворняга, как тебя там?? Чо долго копаемся?.. Бодренько, бодренько лопатой шевели, а то я те щас опять!.. Будешь тут херачить дотемнá, а на ночь — вон, в «корыто»! А то растащился тут!

Бомж встрепенулся, и бодрее заскрёб лопатой.

Петрович помахал выглянувшим из двери вагончика ДимДимычу и Гансу:

— Удачно, Димыч! Принимай пополнение!

— Ооо, коняка! — пискнул Ганс, — Покатаемся!

— Коняка — и центровая чикса в клетке! — похвастался Лёха, — Явная мувская шпионка, хы! Даж с докýментами! У нас сёдня повод устроить пьянку и разврат, хы! Ганс, тебе местись в деревню за пойлом!

— Може, у неё там чо есть? — ДимДимыч, колыхнув немалым пузом, выпиравшим из-под водолазки и подтяжек, ткнул пальцем в седельные сумки, притороченные к седлу Орлика, — Досматривали?

— Нет ещё, тыщ каптайн! — стебаясь, ответил Лёха, — Не успели ещё. Щас всё и досмотрим.

— Хорошо б там спиртяга была! — мечтательно заметил тощий Ганс, — В деревню б переться б не пришлось… и чтоб закусь.