Крысиная охота

Свободным от леса был лишь один участок — бывшее управление лесничества в ста пятидесяти метрах от шлагбаума. Много лет назад здесь работал лесник, охраняя девственный уголок, а также прилегающую к урочищу территорию. Но с тех пор утекло немало воды — в окрестных лесах давно не осталось никакой живности. Несколько лет назад местечко облюбовали областные власти, придали урочищу особый «государственный» статус, прогнали лесника. Режим секретности здесь царил не хуже, чем в Кремле, работали только опытные и проверенные люди, не имеющие привычки болтать языком. А лесничество перестроили. Теперь на пустыре, заросшем сорной мелочью, возвышалось добротное двухэтажное строение из бруса — его по привычке называли лесничеством, хотя фактически это была гостиница для особо важных персон со всеми необходимыми атрибутами. Имелась канализация, подведенная из Барнаша, очистные устройства, в подвале здания работал мощный генератор. Круглогодично объект обслуживали два десятка специально обученных людей — от горничных до мускулистых охранников, вооруженных автоматическим оружием. К дому примыкала сауна, продолговатое строение, похожее на конюшню, сизолированными, зарешеченными загонами. Далее теснились подсобные помещения, сараи, склады. Со стороны шлагбаума размещалась устланная гравием парковка, окруженная островками кустарника. Сотовая связь не работала, но у начальника смены имелся спутниковый телефон для экстренной связи с «большой землей». Впрочем, крупных инцидентов в системе обеспечения безопасности за последние годы не случалось. Посторонние сюда не приходили. Лишь «бродячие» лоси пару раз пытались насадить на рога индикатор слежения, да однажды попались грибники-наркоманы, неведомо как оказавшиеся в этом районе (телепортировались, видать, под кайфом) и странным образом пропавшие после встречи с заспанными охранниками…

Джипы, постреливая гарью, въехали на парковку, заняв главенствующее место. Охранники покидали машину сопровождения, озирались, расползались по территории. Василий Иванович пружинисто спрыгнул на землю, потянулся, с наслаждением втянул целительный воздух. Что ни говори, а выезд на природу в будний день — сродни отпуску посреди зимы на жарком юге заграницы. В глубине строений лаяли собаки — верные сторожевые и охотничьи овчарки: Брут, Мухтар и Белка.

— Генерал Олейник уже прибыл, Василий Иванович, — обратил внимание губернатора начальник охраны Крейцер — обладатель офицерской выправки и гладко выбритого сухощавого лица. Он кивнул на черный внедорожник, загнанный под куст с обратной стороны парковки. Затем на серую грузовую будку, зад которой просматривался между подсобками. — И, похоже, все необходимое для охоты он привез с собой.

Губернатор кивнул, дескать, не слепой, и зашагал, напевая под нос, по гаревой дорожке, устланной желтыми листьями. Он обожал это время года. Прелестная пора, золотая пушкинская осень. И какие бы дела ни держали за горло, это чудо упустить нельзя, а то потом целый год себе не простишь.

— Мое почтение, Василий Иванович, — склонился в подобострастном поклоне одетый в пуховик и похожий на Колобка ведущий хирург 1-й городской больницы доктор Таманцев. Он мялся рядом со своим невзрачным «уазиком» буханкой и явно не знал, чем себя занять. Человек, посвященный во многие тайны, надежно висящий на крючке, он всегда находился рядом, когда руководители выезжали на охоту. В машине имелось все необходимое для оказания первой (а при необходимости и последней) медицинской помощи. Мало ли что, места глухие, всегда нужна перестраховка.

— И вам мое здравствуйте, — добродушно отозвался губернатор, не сбавляя хода. — Все в порядке, доктор? Как жена, дети?

— Да уже и внуки, Василий Иванович, — хихикнул Таманцев. — Дочка тут второго дня в подоле принесла сразу двоих, не поверите…

— О, вы вправе рассчитывать на льготы по губернаторской программе повышения рождаемости, — засмеялся Василий Иванович. — Зайдите как-нибудь, порешаем этот вопрос.