Крысиная тропа. Любовь, ложь и правосудие по следу беглого нациста

Шестидесятипятилетняя баронесса, милейшая особа, пригласившая его на чай («я оказался единственным мужчиной, остальные — три старушки в толстых очках, сидевшие вокруг меня, как совы»).

Адвокат, «добрый и умелый», давший разумные советы.

«Искушенный дипломат» из бывшего германского МИДа, познакомивший Отто с полезными итальянцами.

«Корреспонденты» издалека, в том числе из Сирии и из Аргентины.

Гюндель, с которым он списывался в Больцано, рисуя свое отчаянное положение и нужду в надежных документах и спрашивая, «как лучше добраться до Карла», который мог оказаться его «последней надеждой»[570].

Отто использовал все мыслимые возможности.

Главной его целью было ступить на миграционный путь рейха, чтобы попасть в Аргентину или куда-нибудь еще.

Для такого вояжа требовались новые документы. Сначала ему говорили, что обзавестись ими — раз плюнуть. Однако через пару недель Шарлотта уловила его усиливающееся беспокойство. «Я приложу все силы»[571], — заверял он ее.

«Ладурнеру» он говорил, что ему нужно другое удостоверение личности, лучше имеющегося. Проблема заключалась в том, что на это требовалось много денег, долларов, которых у него не было.

Целый месяц идеи и слухи текли рекой.

Некто, писавший Отто из Больцано, — вероятно, «Гю» — подпитывал его надежды. Сам он уже отбывал и прислал Отто паспорт Красного Креста и визу в Аргентину, подлежавшие возврату фрейлейн Луизе.

Некто, считавший, что Красный Крест будет выдавать паспорта только до конца мая, после чего этим займется Ватикан[572].

Еще один человек утверждал, что документы от Ватикана будут «послабее», с чем не соглашался «Детеринг».

Третий персонаж узнал, что проездные документы будут выдаваться только лицам, располагающим «доказательствами отсутствия гражданства». Такие документы можно раздобыть через «Гю», но только на подлинное имя заявителя.

Неназванный господин предупредил Отто, что embarcó libre[573] (право на беспрепятственную посадку) отменено. Лучший способ бегства — туристическая виза, паспорт Красного Креста и наличные («примерно 150 тысяч лир»).

Группа «кандидатов на отъезд в Аргентину» сообщила Отто, что они переориентировались на Бразилию. Это, дескать, перспективнее, хотя бразильское консульство в Риме, в отличие от других, не выдает embarcó libre. Перечислялись необходимые документы: паспорт (подошел бы от Красного Креста «в сочетании со старым документом с фотографией и с датой до переворота»[574] вроде членства в альпинистском клубе); свидетельство о рождении; свидетельство о браке; удостоверение с места работы («доказательство занятости на технической работе на протяжении двух лет»); доказательство, что «ты не коммунист».

Пятый человек сказал ему, что бразильцам «хватит австрийского паспорта или удостоверения личности», главное — «доказать, что вы протестант (именно так: протестант!)»[575].

Ходили слухи и об опасности поимки. «Знаю два случая — спустя четыре года! — когда заводились дела против достойных и безобидных людей»[576]. Об этом Отто узнал от «Ладурнера».

В конце мая Отто получил хорошие известия. Готовилось к открытию аргентинское эмиграционное бюро, от консульства в Вене можно было получить embarcó libre.

«Наилучший вариант — водный путь»[577], — писал коллега из Мерано. В Европе им было нечего ждать, никто им не помогал, даже родственники. Коллега прислал аргентинский адрес своего однофамильца «д-р А. Р.» (без расшифровки), жившего по адресу Пасахе-Артеага 1188, город Сальта.

Отто сообщал Шарлотте, что проведет в Риме еще какое-то время, потому что здесь ждать легче, да и дешевле, чем в Австрии.

Нервы Шарлотты были на пределе. Она писала об ухудшающемся состоянии здоровья Йозефа Вехтера.

Ильзе прислала ободряющую записку. «Ты — современный романтический герой», — восхваляла она брата.

В последний день мая Шарлотта сообщила, что готовится к «худшему». Волей-неволей она привыкала к мысли, что останется одна.

Отто сидел без гроша и отчаянно нуждался в деньгах.

28. Искусство

Остроту денежной проблемы Отто смягчали суммы, которые Шарлотта регулярно отправляла на адрес Пруссачки. Средства выручались, насколько я понимаю, от продажи предметов, приобретенных раньше в Кракове и Лемберге. Показ нашего документального фильма на венском кинофестивале «Виеннале» в прекрасном кинотеатре «Гартенбаукино» в присутствии Хорста и Никласа способствовал появлению новых сведений.

В кинотеатр явилась невестка Хорста, потребовавшая отменить показ; не добившись своего, она решила остаться и посмотреть фильм.