Крысиные гонки

Помощник Уполномоченного («староста», как его стали называть за глаза) развалился на старом продавленном диванчике; Морожин горбился над доской со старыми потертыми, деревянными ещё шахматными фигурками, стоявшей на табурете, сам сидя на высоком сундуке. Он традиционно проигрывал, чему способствовала и литровая банка с мутной бражкой, холодной, из бабкиного погреба, к которой он раз за разом прикладывался. Борис Андреич предпочитал холодный же компот. Жена с бабкой, задрав зады, копались в огороде; дочка играла где-то на улице. Было тихо и приятно, тянуло пофилософствовать; тем более что Морожин уже явно проигрывал:

— Эх, Костя-Костя… Ну вот зачем ты ладью туда подвинул? Ведь подставляешься… Ну, пешку съел. Так я зато получил стратегическое преимущество. Стра-те-ги-ческое, это ты понимаешь? Вырвался, так сказать, на стратегический простор… И сейчас тебя додавлю… А пешка — это фигня, пешка. Зато я тебя сейчас… вот. Сиди, думай.

Он отхлебнул прохладного компота и продолжал, откинувшись, глядя в макушку склонившегося над доской Морожина:

— Это ерунда, шахматы-то… Прошлый, даже поза-поза-прошлый век, развлечение отсталых магараджей… Преданье старины глубокой. Вот стратегические игры в интернете, да с онлайн-противником — это да! Тот же Варкрафт. И знаешь почему, Костя?

— Почему? — буркнул вопросительно, не поднимая головы от доски, Костька, и тоже отхлебнул — бражки.

— Потому, Костя, что степеней свободы у фигур, то есть у персонажей, больше. Могут так — могут эдак. Могут вместе, могут по-отдельности. Не как в шахматах — одна фигура за один ход и только так… А там — фактор времени ещё приходится учитывать. Вот ты сидишь, думаешь. Анализируешь. А пока ты думаешь — я бы успел много чего наворотить; но я ж должен ждать твоего хода. А так в жизни не бывает, в жизни фактор времени учитывается. И уж точно на реальной войне ведь так не бывает. Там нужно принимать решения мгновенно! И не факт, что они будут правильные, или — самые правильные, главное — быстрые и решительные! Как кто-то из великих сказал: «Война — это цепь сплошных ошибок с обоих сторон. Кто меньше ошибок совершил, тот и побеждает!» Вот. Вот, Костя. Не бывает на войне без ошибок, не бывает. Как блестяще полководец операцию не спланируй — всё одно потери будут. Главное — фатальных ошибок не совершать. «Война, Ваша Светлость, пустая игра. Сегодня удача, а завтра — дыра» Потому… Потому, Костя, в реальной войне не бывает без потерь и без ошибок…

— Тута тоже… ошибки, потери…

— Ну, это… Это конечно. Ну там и натуралистично так! Фули ты тут — ну снял я твою ладью, она даже не взвизгнула…

— А-ха-ха! Да. А должна была? — поднял голову Морожин.

— Ну так! Её ж убили! Как в варкрафте — натуралистично: вскрикнуть, сдохнуть… в кровавой луже, хы. В труп превратиться, потом в скелет. «Отважный, если он и мертвым пал, То славной смертью смерть саму попрал», да. Интересно, смогли бы великие шахматисты бестрепетно жертвовать пешками и фигурами, если бы каждый раз видели, как они, перед тем как сдохнуть, кричат и мучаются? Хрипят, кровавые пузыри изо рта надувают, ногами сучат, глаза выкатывают, просят за что-то? Вот потому и шахматы даже близко не война. А все так называемые «великие полководцы» мясники в душе…

— Эк ты натуралистично. «Пузыри из рта, ногами сучат…» Откель это? — Морожин поднял унылый взгляд с доски на партнёра и оживился.

— Да откель… Из кино, Костя, из кино, откеда ж. Очень натуралистично сейчас кино снимают, триллеры всякие в особенности… хотя и грешат иной раз против истины.

— Ну например?

— Например… Ты играй давай, играй. Откуда я знаю «например»? Это я так, в общем, что врут много киношники. Как правило, хе.

— Я вот так пойду.

— Ну, давай, ходи. Ну-с… «Сталь всякую гордыню победит. И триумфальных арок не щадит…» О!.. Кто это? Это… это Хронов, ага.

Борис Андреевич увидел через окно веранды как в калитку бочком протиснулся Витька. Он был уже не в нарядных «военно-полевых» шмотках, в которых он выехал из города; их сменил обычный деревенский, где-то позаимствованный наряд: старенькие брюки и поверх футболки пятнистого окраса спецовка, когда-то претендовавшая на гордое звание «камуфляж», а сейчас так и являющейся просто рабочей, довольно замурзанной спецодеждой. На ногах у него были стоптанные туфли, явно в прошлом чьи-то «выходные», но уж очень давно.

— Заходи, Витюш, заходи, родной. По делу, али так, компоту попить? — незаметно даже для себя преобразился в доброжелательного деревенского дядьку-хозяина Борис Андреевич, выглядывая в дверь, придерживая свисающую «от мух» на двери тюлевую занавеску.

Отдувающийся от жары Хронов вошёл, шмякнулся на продавленный диванчик, взял жадно попить банку с мутной брагой; нюхнул, брезгливо сморщился, и стал ждать, пока хозяин нацедит ему в кружку из трёхлитровой банки компот. Лицо у него обгорело на солнце, загривок так вообще был уже бордовый от загара, волосы подвыцвели от солнца.

— Чо, Витёк, напрягает бабка-та? — поинтересовался Морожин, оторвавшись от созерцания фигур на доске.