Крысиный король

После блужданий по закоулкам станции девушка привела его к крохотной, покосившейся хибаре, принадлежавшей толстой, неприятной тетке с бегающими глазками. Та занималась стиркой несвежих простыней, выплескивая грязную воду из ведра прямо под ноги прохожим.

– Тамара Ивановна, у нее можно дешево переночевать и вкусно поесть, – представила прачку Кристина, заискивающе улыбаясь.

– Именно так, – подтвердила та, оценивая взглядом платежеспособность потенциальных клиентов. Увесистый рюкзак за спиной парня не остался без ее внимания, как и нервозность девушки, то и дело оглядывающейся по сторонам.

– Правда, народу нынче много. Так что старые цены забудьте. – Тетка приосанилась и сложила руки в замок на необъятном животе, принимая максимально комфортную позу, предвидя долгий спор. – По два патрона к прежней цене. Вы, душенька, в прошлый раз две хатки оплачивали? Чтобы никто не мешал? Если актуально, сделаю скидку на наценку. Вместо четырех патронов на трех сойдемся. Устраивает?

– Конечно, Тамара Ивановна, спасибо большое! – Кристина быстро добавила к заранее приготовленной плате три патрона, сунула тетке.

– Не за что, душенька, постоянные клиенты надежнее залетных, – растерянно произнесла та, вытирая руки о фартук и принимая патроны. Домоправительница явно жалела, что запросила с новых жильцов гораздо меньше того, что они могли себе позволить.

– Питание у меня теперь платное, – быстро нашлась она, сочувственно покачав головой.

– Сколько? – деловито спросил Леонид, переключая на себя внимание быстрых глаз.

Он вдруг поймал себя на том, что испытывает труднообъяснимое чувство, знакомое разве что диггеру, только что вернувшемуся с поверхности и расстрелявшему по мутантам несколько рожков. Раньше Чита ощутил бы к ушлой предпринимательнице неприязнь или, в лучшем случае, зависть к ее профессиональной хватке. Сейчас он чувствовал к ней жалость, граничащую с презрением.

– Похлебка на ужин – три патрона на двоих, – осторожно произнесла Тамара Ивановна, ощутив в собеседнике нечто своей натренированной чуйкой.

– Похлебку и мясо. Только не крысятину, надоело. – Леонид, не глядя, вывалил из кармана горсть патронов. – В номер принесете.

Тетка расплылась в улыбке, ссыпая патроны в карман фартука, неловко попятилась, освобождая проход к жилью.

– Ты кого там из себя изображал? – поинтересовалась Кристина, когда они оказались в хибаре. – В какой еще номер?

Леонид и сам не знал, откуда вылезла просьба принести ужин в номер. Из какой-то книжки. Из какой именно? Не так уж и важно. Все равно будет трудно объяснить девушке, не читавшей этой книжки, что такое гостиничный номер. Настолько же трудно, насколько бесполезно объяснять Тамаре Ивановне истинную цену патронов. Для жителей метро патроны прежде всего необходимый элемент товарообмена, аналог давно сгнивших купюр и окислившихся, потемневших монеток, которые диггеры иногда приносят с поверхности и раздают детям в качестве игрушек. Но когда близкий тебе человек, только что говоривший, думавший и чувствовавший, умирает от попадания в него одного-единственного патрона, на который и миску похлебки не купишь, что-то меняется внутри тебя.

– Ты в прошлый раз здесь с Олегом была? – спросил парень, чтобы перевести тему.

– Да… – Кристина, присевшая в это время на огромный, толстый матрас, занимающий половину помещения, замялась и тут же перешла в контратаку. – Ревнуешь?

– С чего бы это? – фыркнул Чита, осматриваясь. Небогатая обстановка: тумбочка, пара плохоньких стульев да покрытый грязными пятнами матрас.

– Я не сказала тебе спасибо. – Девушка прилегла на матрас, с наслаждением вытягивая конечности до хруста в суставах. – Там, в броневике, ты меня спас.

– Револьвер был не заряжен.

– Ты этого не знал. – Она приподнялась на локтях, внимательно разглядывая Леонида. – Почему ты это сделал?

Парню очень захотелось сказать: «Ради тебя». Слишком уж происходящее напоминало сцену из одной книжки, которую он прятал под подушкой у себя в комнате на Выборгской. На обложке потрепанного издания была изображена полуобнаженная женщина с высокой, пышной грудью. Сцена заканчивалась страстными объятиями влюбленных, плавно переходящими в судорожные телодвижения.

– Чтобы загладить вину, – честно признался Чита. – Ты была права: если бы я пустил тебя тогда на Площадь, ничего бы этого не было. Тебе не пришлось бы бежать от Власова, и он бы нас не опередил. Дед и Олег были бы живы. Штык… Черт, мы даже не знаем, что с ним.

– Ты – эгоист, – вдруг произнесла Кристина, прищурившись.

– Почему? – с недоумением спросил Леонид.

– Потому что считаешь, что весь мир крутится вокруг тебя. Не обнаружив меня на Выборгской, Власов ушел бы за Олегом, и вряд ли я опередила бы его. Не знаю, сумела бы я вообще добраться до института. Мы не в ответе за то, чего мы не сделали.

– Не согласен, – ответил парень, – если я не спас человека, неужели в этом нет моей вины?