Крысолов

Я чувствовал, что меня морочат. Дурят, дезинформируют, водят за нос, забивают баки и вешают лапшу на уши. В чем, в чем, а в этом остроносый Иван Иванович Скуратов был превеликий мастер! Мне вспомнилось, как он вломился в мою квартиру — с историей о поддельном авизо, о краденых досках, стекле и металле. Похоже, уши у этой байки росли отсюда, из “Российских сплавов”: тут как раз торговали металлом и, вероятно, не пренебрегали досками и стеклом. Но если так… Дверцы лифта бесшумно раздвинулись, и мы вышли в холл шестнадцатого этажа. Он был роскошен. Куда там генеральский кабинет! Здесь стены были обшиты палисандром, с золотистого потолка струился свет невидимых светильников, нога утопала в пушистом ковре желто-салатных оттенков, а из огромного окна открывался бесподобный вид на город Пушкин, лежавший к югу километрах в пяти-шести, на его дворцы, озера и парки, сиявшие осенним великолепием. Вдоль стен красовались обтянутые палевым шелком канапе во французском стиле, с гнутыми ножками и приподнятым изголовьем, меж ними — затейливые бюро, тоже из палисандра, двери с отделкой маркетри, серванты и огромные зеркала; на застекленных полках и на столешницах бюро — продукция “Российских сплавов”. Вернее, образцы товара; я был уверен, что эта фирма ничего не производит и, вероятно, ничего не покупает, а только продает. Товар был оформлен превосходно: не чушки и не обрезки проводов и рельсов, а бронзовые изваяния, пепельницы из оптического стекла, серебряные подсвечники и мельхиоровая, редкой красоты, посуда. Везде — рекламные таблички с ценами в долларах, марках и франках, но ни один из этих текстов ни сном ни духом не намекал, что тут или где-то поблизости (возможно — на крыше?..) располагается секретное подразделение ФСБ.

Правда, тут были охранники — трое верзил в серо-зеленом, напоминавшие статью покойного Борю-Боба. Среди палисандровых дизайнов и серебристых зеркал они смотрелись неважно — как самодельные шкафы в изящной французской гостиной. Но дело, видимо, знали: я не успел из лифта шагнуть, как три ствола нацелились мне в лоб.

— К Георгию Санычу, — отрывисто сказал Скуратов. — Он ждет. Один из шкафов — видимо, главный — кивнул, и мы проследовали к дверям. От эрмитажных они отличались лишь в незначительных деталях: ручка была из серебра, в виде нагой наяды, а поперек узорчатой филенки шла надпись, тоже серебряными буквами: “Приемная”. Мой спутник нажал на ручку, толкнул, и плечи его на долю секунды перекрыли поле зрения. Я, озираясь, ввинтился в комнату вслед за ним, глянул и обомлел: у вторых эрмитажных дверей с табличкой “Генеральный директор”, за антикварной красоты столом, при компьютере и остальных секретарских аксессуарах, маячило что-то знакомое. Можно сказать, очень знакомое! Не иначе как Эллочка, крашеная андалусийская блондинка. Вот так сюрприз! Сидела она в креслице, изящно сложив ножку на ножку, и занималась самым секретарским делом: полировала ноготки.

— Какая встреча!.. — воскликнул я и резво устремился к ней. — А, собственно, какая? — отложив пилку, она окатила меня холодным неузнавающим взором и тут же улыбнулась — но не мне, а остроносому:

— Здравствуйте, Иван Иванович! Этот — с вами?

— Этот — с ним, — подтвердил я, решив сражаться до последнего патрона. — А вы — вы этого не узнаете? Вот этого самого, Эллочка, который перед вами? Коста-дель-Соль и “Алькатраз” вам ничего не говорят? — Ровным счетом ничего. — Она сделала жест, каким сгоняют надоедливую муху, и снова улыбнулась Скуратову. Тот ухмыльнулся в ответ. — В Коста-дель-Соль я не была и с вами незнакома. К счастью. Вы не в моем вкусе, юноша. С нее еще андалусский загар не сошел, но врать она умела: ресницы даже не дрогнули. Кстати, глаза под ресницами были серые, точно асфальт в сухую погоду. — К счастью, вы тоже не в моем, — произнес я с чарующей улыбкой. — Если этот вопрос исчерпан, доложите Георгию Санычу, что к нему пришли. И не забудьте подать нам кофе.

— Кофе я подаю не всем, а кому шеф прикажет, — откликнулась Эллочка, поднялась и грациозно порхнула за генеральскую дверь.

Иван Иваныч прошипел:

— Перестаньте паясничать, Хорошев! Вы хотели к генералу, и я вас привел к генералу. Но там, — он показал глазами на дверь, — там не цирк, не оперетта и не театр комедии. Будьте серьезны и приготовьтесь не болтать, а слушать. И отвечать! Отвечать на заданные вам вопросы.

Я приготовился. Я был готов к любым сюрпризам. Даже к тому, что увижу сейчас не генерала, а Стелл очку с Беллочкой.

Но в кабинете, в компании разноцветных телефонов, рядом с сейфом-мастодонтом, под картой бывшего Союза из ценных древесных пород, сидел интендантский полковник Гоша и взирал на меня строгим отеческим взглядом.

Глава 22