Ксапа хулиганка

Юру удобно тащить — за капюшон спальника одной рукой схватил — и волоку. Вторая рука свободна. Остальные поленились в спальники залезть. Тащу кого за руку, кого за шиворот. Пуговицы обрываются, тела из одежды и спальников выскальзывают. Неудобно! Спальники волки треплют. А тут еще сзади волк суется. Тыкаю его шампуром. Целил в глаз, попадаю в пасть, щеку насквозь протыкаю. Он зубы сжимает, дергает, шампур у меня из руки вырывает и убегает. Скулит в отдалении. Остальные тоже отбегают. Я людей до вертолета дотаскиваю, дверь распахиваю, первого в салон закидываю. Волки снова ко мне подбираются. Выдергиваю шампур из-за пояса, бросаю в ближайшего. Не как дротик, а как Сергей нож метает. Хорошо выходит, шампур глубоко втыкается! Волк визжит, вся стая отскакивает. Я еще двоих в салон забрасываю. Волки наглеют. Хорошо, матерые тушей лося заняты. Набросились бы на меня все сразу. Эти молодые, трусливые. Осторожничают пока. Еще в одного шампур бросаю, шампур у него в боку остается. Я четвертого в машину закидываю, на ступеньку встаю, к выключателю тянусь, свет включаю. Оставшихся троих к лесенке подтаскиваю, а что дальше делать — не знаю. Еще в двух волков шампуры втыкаю. Они визжат, отбегают, остальным боязно. Я передышку получаю. В проходе гора тел. Кое-как еще двоих сверху забрасываю, дверь захлопываю, а последнего, Вадима, тащу вокруг вертолета к дверце пилотской кабины. Рычу на волков, они на меня зубы скалят. Молодая волчица за ботинок Вадима хватает, к себе тянет. Я их обоих волоку. Тут Вадим бормочет что-то невнятное, свободной ногой волчицу в лоб бьет. Она отскакивает, а я дверцу распахиваю, хватаю Вадима за ремень да за шиворот, в кабину забрасываю. В шею волка, что из-под машины суется, шампур втыкаю. Сам в кабину запрыгиваю, дверцу поскорее захлопываю. Перелезаю через обмякшую тушку Вадима, беру за грудки, сажаю в кресло пилота как полагается. В салон прохожу, кучу тел растаскиваю, по креслам рассаживаю. Тела мягкие, что же они с собой сделали? Пересчитываю дважды, проверяю, все ли дышат, проверяю, плотно ли дверцы закрыты… И на пол сажусь. Последние два шампура рядом кладу, чтоб под рукой были. Встаю, свет гашу, снова сажусь. А то волки меня видят, а я их нет. Когда глаза к темноте привыкают, у окна сажусь. Волки кости лося обгладывают, друг у друга вырывают. Котел и сковородку вылизывают. Вертолет им не интересен. Слушаю, как Бэмби дышит, но не бужу. Опускаю спинки у кресел геологов. Иду в кабину, но у кресла пилота спинка не опускается. Перетаскиваю Вадима в салон, сажаю как и всех остальных. Нюхаю, как его дыхание пахнет. Нехорошо пахнет, незнакомо. Только у Бэмби дыхание чистое.

Не знаю, что еще сделать, но не могу просто так сидеть. Трясет всего. Воду пью, открываю ножом банку мясных консервов, съедаю, вкуса не чувствую. Мобилку достаю, она мне говорит, приема нет, далеко очень. Мы все теперь не с рациями, а с мобилками ходим. Та же рация, только кнопочек больше. Чудики на самой высокой горе соту поставили. Охотники на два дневных перехода в разные стороны расходятся, а друг с другом поговорить могут. Удобно. Только раз в неделю на ночь нужно мобилу в хыз отнести, шнурок в нее воткнуть. Это называется «на зарядку поставить». Мы там шкаф с полочками соорудили, у каждой мобилки свое место. Просто и понятно всем. Но вот сейчас — облом, как Ксапа говорит.

В кабину захожу, припоминаю, как Сергей рацию включал. Пробую так же тумблерами щелкать — получается. Не так это и сложно. Надеваю наушники.

— Меня кто-нибудь слышит? — спрашиваю.

— Говорите по-русски, — отзывается рация знакомым голосом.

— Здравствуй, Петя, — перехожу на русский. — Это Клык говорит. Если меня искать будут, скажи, что я с геологами ночую.

— Здравствуй, Клык. У вас все хорошо? Почему ты на связи, а не Сергей?

— Все у нас хорошо, не беспокойся. Парни спят как мертвые, но мы внутри вертолета, а волки снаружи остались. Ничего они нам не сделают. Я сейчас хотел Ксапе позвонить, а мобилка говорит, что я вне зоны. Это значит, далеко очень. Я решил по рации позвонить, только не знаю, как номер набрать.

— Я могу ей позвонить и вас скоммутировать. Но вдруг она тоже спит? Может, эсэмэску пошлем? Диктуй номер.

Петя объясняет, что это такое, я диктую номер и сообщение: «Я с геологами. За перевалом, за рекой. Завтра вернусь. Клык».

Болтаем о пустяках. Петя говорит, у него ночное дежурство, и скучно. Ни одного борта в небе, все на базах. Только мы в удаленке. И то на земле, а не в небе.

— Слушай, на твою эсэмэску ответ пришел, — вдруг обрадовался он. — Читаю: «Не мог пораньше позвонить? Мы же волнуемся. К. Ж. М».

Что значат К и Ж я сразу догадываюсь, а немного подумав, понимаю, что М — это Мечталка. Олежка еще маленький, а больше в моем ваме никто не живет. Надо сестренке парня подыскать. Хорошо бы из чудиков, но Сергей уже нашел девку, Толик балбес балбесом, а остальные для нее староваты. И своих женщин имеют. Жамах, конечно, Мечталку за своего брата сватает, но я не хочу, чтоб она к Чубарам уходила. И Ксапа не хочет. Хоть вслух не говорит, но я-то вижу…