Ксеноцид

— Ну что, ты по-прежнему считаешь, что в силах помешать мне?

— По-моему, тебе следует подождать решения отца.

— Ты сейчас надеешься, что сломала его и отвратила его сердце от богов. Но ты увидишь, он придет сюда и возблагодарит меня за то, что я хорошо усвоила его уроки.

— А если нет?

— Он будет доволен мной.

— А что, если ты ошибаешься?

— Тогда я буду служить ему такому, каким он был прежде, — сильному и достойному мужчине! — закричала Цин-чжао. — А тебе никогда не сломить его!

— Его сломил Конгресс, еще до рождения. Я пытаюсь исцелить его.

В комнату вбежала Ванму:

— Му-пао принесет компьютер через пару минут.

— Что ты собралась делать с этой игрушкой? — спросила Джейн.

— Напишу официальный рапорт, — ответила Цин-чжао.

— А потом что?

— Распечатаю. И, насколько возможно, распространю по всему Пути. Этому ты помешать не в состоянии. Так тебе будет до меня не добраться.

— Хорошо, ты расскажешь обо мне всем живущим на Пути, но это ничего не изменит. А если и изменит, неужели, ты думаешь, я и им не открою правды?

— Ты считаешь, они скорее поверят тебе, компьютерной программе, контролируемой врагом Конгресса, чем мне, одной из говорящих с богами?

— Да, я считаю именно так.

Цин-чжао даже не сразу поняла, что слова эти произнесла не Джейн, а Ванму. Она повернулась к своей доверенной служанке и приказала объяснить, что она имеет в виду.

Ванму словно подменили, из ее голоса бесследно исчезли всякие следы робости:

— Если Демосфен расскажет народу Пути, что говорящие с богами обладают скорее наследственным повреждением мозга, нежели каким-то определенным даром, не останется никаких причин, чтобы и дальше позволять им править нами.

Цин-чжао только сейчас начала осознавать факт, что не все на Пути с такой же охотой исполняют волю богов, как она. Ей никогда раньше не приходило в голову, что, может быть, она одна одержима желанием вечно служить богам.

— Что есть Путь? — вопросила за ее спиной Джейн. — Прежде всего боги, затем предки, потом люди, далее правители и, наконец, ты сам.

— Как ты смеешь говорить о Пути, когда пытаешься отвратить от него меня, отца и даже мою доверенную служанку?

— Попробуй представить себе, на один миг, будто все, что я тебе сказала, чистая правда, — отозвалась Джейн. — Что, если истинной причиной твоих страданий являются замыслы жестоких людей, которые хотят пользоваться тобой, подавлять тебя и с твоей помощью точно так же пользоваться и управлять всем человечеством? Помогая Конгрессу, ты помогаешь угнетать человечество. Не может быть, чтобы этого хотели боги. А если я существую, чтобы показать тебе, что Конгресс лишился благоволения небес? Если боги желают, чтобы ты всей душой была предана и служила Пути? Сначала послужи богам, лишив власти продажных властителей Конгресса, которые предали волю небес. Затем послужи своим предкам, то есть отцу, отомстив за унижения палачам, которые надругались над вашими душами и превратили вас в рабов. Дальше послужи народу Пути, освободив их от предрассудков и пыток, опутывающих всю планету. Потом послужи новым, просвещенным правителям, которые придут на смену Конгрессу, и предложи им услуги мира, населенного людьми высшего разума. Предложи им совет и помощь, от всей души, ничего не требуя взамен. И, наконец, послужи себе самой, позволив лучшим умам Пути найти средство, которое бы исцелило тебя от желания проводить большую часть жизни в бессмысленных ритуалах.

Цин-чжао молча выслушала речь Джейн. Внутри нее крепла неуверенность, все звучало так разумно и логично. Откуда Цин-чжао знать, что хотят сказать ей боги? Может быть, действительно они послали программу-Джейн, чтобы освободить их. Может быть, Конгресс и в самом деле настолько продажен и опасен, как утверждает Демосфен, и давным-давно лишился расположения небес.

Но потом Цин-чжао поняла, что все это лживые, соблазнительные речи. Ибо только в одном она не могла усомниться — в звучащем внутри нее голосе богов. Разве она не ощущала чудовищное желание очиститься? Разве не радовалась, когда ее ритуалы успешно подходили к концу? Ее общение с богами — единственное, что не подлежало сомнению, и каждый, кто смеет отрицать это, кто собирается лишить ее гласа божьего, не мог быть никем иным, кроме как врагом небес.

— Я разошлю свое сообщение только говорящим с богами, — заявила Цин-чжао. — Если обыкновенные люди предпочтут восстать против богов, с этим ничего не поделаешь, но я лучше послужу им тем, что помогу говорящим с богами остаться у власти, и тогда весь мир, как и прежде, будет следовать воле богов.

— Это бессмысленно, — ответила Джейн. — Даже если все без исключения говорящие с богами поверят тому, чему поверила ты, ты все равно не сможешь разнести по Вселенной свое слово, если я того не пожелаю.

— У нас есть космические корабли, — возразила Цин-чжао.

— Потребуется не меньше двух поколений, чтобы распространить твое послание по всем мирам. К тому времени Звездный Конгресс падет.