Ксерокопия Египта

Эфа бежала стремительно, рассекая потоки воздуха и всеми силами пытаясь найти выход.

Звук металла становился громче, а потом к нему прибавились крики воинов.

– Ну вот… – вздохнула Эфа.

Архимедон, шатаясь, вскоре споткнулся и рухнул. По нему словно бы топтались тысячи людей – но это были лишь ощущения песка, которые каким-то неведомым образом теперь испытывал и юный жрец.

Собравшись, Архимедон поднял голову и попытался встать. Прямо перед его головой о каменный пол ударилась рукоять огромного молота. Потом жрец увидел ступню и посмотрел вверх.

И перед тем, как на мгновение потерять сознание, Архимедон заметил мускулистого мужчину в позолоченных доспехах. И жрецу показалось, что кожа этого воина окрашена в какой-то странно-голубой оттенок.

***

Ра зашатался от слабости и, чтобы не упасть, облокотился о свой золотой трон.

Горящее миниатюрное солнце над его головой тускнело, все уменьшаясь и уменьшаясь размерах.

Залы, которые показались Архимедону сотканными из чистейшего света, деформировались, их словно бы размазывали по бутерброду реальности, они плавились до аморфного состояния и постепенно превращались в ничто.

Ра с тоской в глазах посмотрел на разрушающийся мир, а потом не выдержал и рухнул на пол.

Вокруг уже валялись практические бездыханные тела других египетских богов – всех, которые когда-либо существовали.

В плавящемся мире появилась брешь, словно бы стекло, отделяющее родину богов от всего остального, треснуло. Цветные осколки реальности разлетелись в стороны, постепенно оплавившись и слившись с затухавшим светом.

И тогда он ворвался в это пространство, своим огромным змеиным телом опутав растекающиеся строения. Заметив единственным зеленым глазом бога солнца, он опустился к нему.

– Это наступило слишком быстро, – прохрипел бог солнца.

– Для нас – да, для людей – нет.

– И что же будет теперь?

– Теперь вы умрете, как и все другие до вас и после. А я лишь сделаю то, что должен сделать… Очищу божественный фон, расчистив пространство от падали.

Ра закашлялся, и солнце над его головой уменьшилось еще в несколько раз.

– А что будет потом?

– Прекрати, ты прекрасно это знаешь. На ваше место придут другие – а потом все случится вновь.

***

Пальмовые листья рассекали нагретый воздух, плевались струйками легкого холодка, который с еле-слышным свистом уносился и исчезал.

Среди золото-песочных покоев эти листья были яркими, контрастными пятнами, завидев которые любой дизайнер перекрестился бы и заверещал о нарушении правила трех цветов. Но листья несли исключительно практичную функцию – надо же было чем-то обмахивать Фараона.

Три, вообще, очень важное число.

Так и Фараон, светило дня и звезда ночи, в раздумьях смотрел вдаль, взгляд его перепрыгивал через постройки и проносился над бесконечными песками, песками, песками…. Стрелы прохладного воздуха даже не успевали касаться его, но сейчас это было не важно.

Раздался одинокий звон металла.

Фараон вздохнул и повернулся.

В залу входил мускулистый мужчина с голубоватой кожей, а за ним покорно шли еще две фигуры.

– Спасибо, Икор, – Фараон махнул рукой. – Надеюсь, ты рассказал им, что они могут не боятся моего гнева?

Икор кивнул.

– Тогда встаньте, Эфа и Архимедон.

Они послушались и поднялись с колен.

– Конечно, мне стоило бы выбрать для вас самое суровое наказание. Подумать только, женщина в храме, которая выдавала себя за мужчину и юный жрец, чуть не убивший своих учителей…

– Так они не погибли? – вдруг сказал Архимедон, которого шатало как после хорошей попойки.