Ксерокопия Египта

– Конечно нет, просто потеряли сознание – скорее всего, надолго, – Фараон сделал несколько шагов, и в абсолютной тишине они отразились цокотом. – Так вот, не стоило выбрать самое суровое наказание, но, учитывая вашу связь с ним…

Он приумолк.

– Думаю, мне стоит лишь пожелать вам удачи в нелегком деле. И я помогу вам, чем смогу – для начала, попрошу Икора следить, чтобы ритуалы всегда шли по плану.

– В каком таком нелегком деле? – опомнилась вдруг девушка. – Ничего такого не пон…

– Вы знаете о том, что боги умрут?! – фраза Архимедона заискрилась в воздухе. Жрец думал, что только то существо и он знают о таком исходе.

– Конечно, – вздохнул старый Фараон. – Все знают правду, но боятся говорить и даже думать о ней, потому что не хотят, чтобы она стала правдой. Но каждый чувствует это. И даже ты, Эфа, понимаешь, о чем я…

Девушка замялась, бегая глазами от мускулов Икора к бинтам Архимедона.

– И как мы поможем нашим богам?

Фараон удивленно поднял одну бровь, на лице дернулась пара морщинок.

– Так ты не разговаривала с ним?

– Если вы о божестве… – начал жрец издалека, стараясь привыкнуть говорить и ощущать песок одновременно, – то он говорил только со мной.

– Вот как, – Фараон задумался. – Думаю, о третьем он просто пока не подумал…

– А кто тогда второй?

– Я, – отозвался Икор, тыкая пальцем в грудь, как бы указывая на цвет своей кожи. – Думаю, это очень даже заметно.

– Так, а что должна делать я? И на что я вообще подписываюсь?

Фараон бросил обжигающий своим холодом взгляд на Эфу.

– Когда боги умрут, даже их нужно будет забальзамировать. Судя по тому, что рассказывают о тебе другие жрецы, лучше не справится никто. По-моему, это отличный шанс доказать свое превосходство.

Эта фраза была грамотно брошенной удочкой с вкусняшкой на крючке, и Эфа подцепила приманку. Все равно, что бросить щепотку соды в уксус – слова Фараона вызвали столь же бурную реакцию самолюбия девушки.

– Если вы объясните, что мне надо делать…

– Архимедон с Икором расскажут, а остальное ты поймешь сама, – Фараон подошел к Эфе ближе, и она почувствовала власть, которая словно бы исходила от правителя волнами. – Так ты не говорила с ним?

– Нет, точно.

– Тогда… – Фараон взмахнул рукой, и волны холодной власти разлетелись, словно после взрыва. Девушки, непрерывно махающие пальмовыми листами, остановились. – Тогда мы построим храм, крематорий для богов, который станет для вас троих вечным домом. Мы забальзамируем тела Хотепа и Хоя особым образом, хоть они и не мертвы – Эфа наверняка знает, каким – чтобы они смогли послужить, когда это понадобиться.

Фараон сделал паузу и, неспешно дойдя до своего трона, сел. Девушки вновь замахали листьями.

– Мы построим пирамиды, чтобы они стали надгробьями Ра, Гору, Тоту, Сету, Анубису и всем другим богам. А еще… – он задумался, а потом вскинул голову. – Мы поймаем время в зеркала. Чтобы сохранить красоту и молодость.

Фараон указал рукой на Эфу.

– Думаю, это будет достойной платой, – закончил он.

Так боги платят людям за оказание услуг – не деньгами, не золотом, не драгоценностями, а чудесами или проклятьями. Тут уж каждый смотрит со своей колокольни и понимает под платой либо первое, либо второе.

Икор получил свое, Архимедон – свое, а судьба Эфы легла не плечи Фараона. И он более чем угадал с оплатой.

Архимедон еще много раз думал над всем произошедшим, задавал себе вопросы, на некоторые – отвечал, на некоторые – нет. Но единственное, что всегда оставалось неизменным, всегда занимало одну и ту же полку в голове – осознание, что только так он мог склеить и защитить хрустальный мир. Тот самый мир, который по кусочкам собран из мечтаний и желаний, из представлений об идеальном. Тот самый мир, который так легко разбивается о стальной каркас заржавевшей реальности.

Эти яркие и живые картинки постепенно исчезают, но прежде, чем снова стать словами, застревают в культурном контексте. И в этом сплетении теней всех эпох, времен и народов, вновь возникает лицо усатого немецкого дядьки-философа.

Все-таки, он был прав, выкрикивая на страницах свою знаменитую фразу. Практически прав – не учел лишь одного. Что вверху – то и внизу, и у богов все происходит точно так же, как у людей.

Поэтому он просто не договорил:

– Бог умер!

– Да здравствует бог!

Часть вторая. Кладбище старых богов

Глава 5. Психотропы для Психовского

Рахат, никогда не блиставший знаниями языков, долго вглядывался в иероглифы на стене. Из обширной информации он понял только слова «хоронить», «бог» и «смерть». И то в кривом переводе – все равно что читать новости на языке, из которого вы знаете только «привет!», «пока!», ну и парочку других слов.

Поэтому в голове Рахата, как после прочтения фейковой новости, сложилась довольно мрачная картина…

Эффекта добавляло и изображение рогатого чудовища, все глядевшее и глядевшее в одну точку. Говорят, что картины, следящие за человеком глазами – это досмерти жутко, но в сложившийся ситуации достаточно было и прямого взгляда практически стертого изображения.