Кто бросит камень? Влюбиться в резидента

— Вон ты об чем,— кузнец спокойно взялся за четверть и разлил по стаканам.— Я, Нюра, партийный и всей душой с нашей народной властью. И все понимаю, в церковь не хожу… а вот обычаи чту, я же русский человек. Вот малые мои,— он кивнул в сторону двери,— пусть живут по-новому, а меня уже не переделать. Ну, ребята, дай вам Бог здоровья… да и нам не хворать.

Глава двадцать первая

Они договорились встретиться в парке в семнадцать часов, но Прохоров свою часть задания выполнил быстрее, чем предполагал, погулял по парку и уже минут пять сидел на скамейке. Прикрыв глаза, он с удовольствием подставил лицо под лучи начинающего уходить на ночной отдых светила. Когда он вот так, безмятежно, отдыхал последний раз? Загорал на солнышке, рыбачил, купался, валял дурака и все такое прочее? Трудно сказать. И не потому, что он так любил работу, что она его не отпускала. Согласно трудовому законодательству, ему регулярно предоставляли отпуск, но в том-то вся и штука, что именно к нему обращались начальники, когда в последний день перед отдыхом случалось что-то непредвиденное. Знали: не откажет, задержится. А такие непредвиденности случались регулярно, поэтому максимум, что у него получалось, так это отъехать на несколько дней на рыбалку или помочь родственникам в решении каких-то серьезных хозяйственных проблем. Честно говоря, он и сам был рад, когда отпуск срывался. С тех пор как погибла жена Саша, жизнь для него остановилась. Детей у них не было, родители его давно умерли, так что заботиться было не о ком. А уйти в отпуск означало остаться один на один со своими воспоминаниями о том времени, когда они проводили отпуск с женой. За прошедшие годы он так и не смог найти никого, кто бы смог заменить ему Сашу, а вернее сказать, и не искал. Кстати, на днях исполняется…

Кто-то осторожно тронул его за плечо. Открыв глаза, Николай увидел стоящих рядом Свиридова и Климова. Последний тут же попытался пошутить, обратившись к начальнику, мол, прошу разрешения заменить товарища Прохорова на боевом посту. Но Свиридов, против обычного, не отреагировал на шутку, а сразу обратился к Николаю:

— Рассказывай, чего выходил?

Прохоров выпрямился, собрался с мыслями:

— Значит, сначала имел плотную беседу с Риммером. По-моему, он созрел для любых вариантов. Хочет жить, отсюда и ноги растут. Но просит гарантий.

— Опять за рыбу гроши! — недовольно проворчал Климов. Свиридов недовольно глянул на лейтенанта:

— Погоди, Никита Кузьмич. Тут дело понятное, он жизнь выторговывает. А что доктора говорят?

— Худо дело,— вздохнул Прохоров.— Два дня в запасе у нас есть, врач пообещал что-то сделать, но…— Николай покачал головой, и во взгляде его можно было прочитать безысходность.

— Значит, одна надежда — почтамт,— капитан медленно опустился на скамейку. Он хорошо помнил разговор с комиссаром Николаевым и его предупреждение о скорейшем завершении проверки показаний Риммера. Если в субботу раненый не сможет выйти на явку, остается ждать на почтамте того, кому адресована телеграмма. И сколько времени придется ждать и держать там сотрудников, которых катастрофически не хватает, не знает никто. А Николаев — человек горячий, того и гляди, прикроет все наши затеи…

Возникшую паузу первым нарушил Климов:

— А может, все-таки выпустим Риммера?

— Он что, на костылях поскачет? И даже если придет, чем объяснит свое состояние? Они не дураки, первую встречу пропустят и постараются за ним проследить. Он же в больницу назад не пойдет,— Свиридов даже сплюнул с досады.

— Пусть живет на квартире и в больницу ходит,— по инерции продолжал настаивать Климов.

— Ладно, тебе, Никита, кашу по тарелке размазывать. У него не геморрой, а пулевое ранение. И опытные агенты выявят это в два счета,— Прохоров не так сердился на Климова, как на себя самого, за то, что не смог задержать Риммера без стрельбы.— Федор Ильич, когда «наружку» на почтамт вернут?

— Обещали завтра с утра.

Час назад это известие обрадовало бы Свиридова, но информация из больницы перечеркнула все положительные эмоции. А Прохоров не зря задал этот вопрос. Первого мая он уже столкнулся с отсутствием профессионального опыта молодых сотрудников Свиридова, и то, что на почтамте, который стал теперь их единственной нитью к московской агентуре немцев, дежурили двое неопытных чекистов, не давало ему покоя.

— А что, если мне или Никите заменить на почтамте одного из бойцов?

— Стоп, Николай. Климов не может, он остается за меня.

Оба собеседника как по команде непонимающе уставились на Свиридова. Тот развел руками.

— Через…— он посмотрел на часы,— сорок пять минут вместе с группой других руководителей я еду на Украину. Насколько, зачем — не знаю, там скажут. Вещи уже в машине.

— А как же операция? — упавшим голосом спросил Прохоров.