Кто бы мог подумать? А если это любовь, то…

Кристиан повернулся на голос, и в его остекленевшем взгляде сначала появилось недоумение, потом удивление, потом надежда, а потом такая отчаянная радость, что Ксюше не пришлось говорить дальше слова оправдания, которые она заготовила, пока бегала вокруг лагеря в поисках любимого. О том, что происходило в лагере, когда их хватились, ей рассказала Наташа со слов Грегера. И об Андрее, и о потасовке между Кристианом и Грегером…

К реальности их вернули крики Андрея, который звал Кристиана. Пора было приводить турбазовский инвентарь в порядок. Федору, Грегеру и Кристиану руководитель поручил самую «любимую» работу всех туристов: отдраивать от грязи и копоти котелки, казаны, сковородки. Татьяна попыталась вызвать в душе Андрея снисхождение к иностранцам и калечному Федору, но у неё ничего не получилось.

– Какого хрена? – хохотнул Андрей, – Им и так в походе повезло. Пусть эти Ромео повкалывают. Не развалятся. Опять же, и для семейной жизни наука пригодится!

Грегер, начищая песком закопченную сковородку, опять вернулся к размышлениям о варварских обычаях русских. Неужели на турбазе нет обыкновенной посудомоечной машины? И так ли уж обязательно начищать посуду песком? Ведь для этого есть элементарные химические посудомоечные средства. И ещё у него было смутное подозрение, что их троица для этой грязной работы была выбрана не случайно. Но рядом с блаженной улыбкой на лице начищал котелок песком Его Высочество наследный принц королевства Дании, и Грегер, вздохнув,

вернулся к своей недочищенной сковородке, и вслух свои соображения не высказал.

23

В гостинице Грегер перечитал дневник и понял, что свою миссию с треском провалил. Дневник представлял собой смесь его собственных псевдо-философских рассуждений, армейских анекдотов (он спросил у Тани, в каких войсках служил Андрей, а она ответила, что вообще не служил, у него плоскостопие), словаря русского сленга (в чём – в чём, а в «крылатых выражениях» и русском мате они с Кристианом преуспели за десять дней похода так, что словарь, в принципе, был уже не нужен) и кулинарной книги (Грегер внёс в дневник рецепты понравившихся ему супов). И Грегер сжёг дневник, вырвав из него в последний момент несколько страничек с кулинарными рецептами.

Составил обтекаемую служебную записку, упирая на сверхподозрительность русских, не позволившую добыть секретные сведения за столь короткий срок, и даже получил благодарность за успешное выполнение задачи по охране жизни и здоровья всем известной особы королевской крови в экстремальных обстоятельствах.

А через два месяца так затосковал, что хоть в петлю лезь. И понял, наконец, значение русского слова «ностальгия», хотя оно, конечно не русское, и было бы странно его употреблять к чувству тоски по России исконного датчанина… В общем, путаница какая-то, но, тем не менее, именно ностальгией ближе всего описывалось то чувство, которое испытывал Грегер. Которое засело у него внутри и ныло, и ныло… Он очень завидовал Кристиану, который, не смотря на скандал вселенского масштаба в королевской семье, вызванный его объявлением, что он женится на русской девушке (именно так, в утвердительной форме – женится, а не «намерен жениться»), знал, что ему надо делать и делал это.

Они сидели в кафе и разговаривали на русском.

– Сначала меня прессинговал отец, потом начала давить мама, потом подключилась бабушка…

(У Грегера было странное чувство, не поддающееся определению. Кристиан говорил запросто: «отец», «бабушка», «мама», но для Грегера-то за этими самыми близкими каждому человеку словами стояли: наследный принц Фредерик, Её Величество Королева Дании Маргрете II, кронпринцесса Мэри…)

… Я им говорю: вы уже соберитесь все вместе и выскажите всё скопом, что я вам каждому буду одно и то же говорить! Собрались. Даже дядя Йоахим пришёл. Я-то сначала обрадовался, думал, что хотя бы он будет за меня или, уж, на крайняк, держать нейтралитет…

(Кристиан уже бегло говорил по-русски, с акцентом или без акцента Грегер оценить не мог, особенно ему нравилось употреблять русские сленговые слова)

… Но он тоже начал читать мне мораль. И это после его женитьбы на кореянке, а потом разводе с ней!

Зная взрывной характер Кристиана, Грегер спросил:

– Надеюсь, Вы не поссорились с семьёй?

(На встречу Грегера Кристиан позвал сам и, как только Грегер стал «Выкать», сразу попросил называть его на «ты», но Грегеру «ты» никак не давалось. Одно дело он соблюдал легенду в походе, и совсем другое дело в Дании, где Кристиан перешёл в официальный статус Его Высочества наследного принца)

– Нет! – с каким-то даже удовлетворением произнёс Кристиан, – Я дождался, когда они исчерпают все свои аргументы, и ответил им, что даже самая их суровая кара в виде лишения меня прав на престол, не заставят изменить своему слову.

– Ваше Высочество! Неужели они пойдут на это?

– Не знаю, – равнодушно пожал плечами Кристиан, – Знаешь, меня это не сильно расстроит.

– Но как же? – растерялся Грегер, – А передача короны?