Кто, если не я?

Я принесла из ванной пару полотенец. Мы подняли соплячку повыше, облокотив о спинку кровати, чтоб не захлебнулась рвотой, и обложили полотенцами. Юрек ушел, а я поплелась в ванную умыться и переодеться в чистое. По дороге выпила свой спасательный набор, но пришлось увеличить дозу. Я шаталась по квартире, наводя порядок, и время от времени поглядывала, как там Оля.

На следующий день ей было очень плохо. Она ничего не ела, и ее ужасно тошнило. Я следила за капельницей и подключала все новые флаконы с глюкозой и мочегонным. Пару раз к нам заходил Юрек. Я просидела с Олей до вечера, пока ей не стало лучше. Потом дала ей успокоительное и снотворное, сама тоже глотнула двойную дозу и, одурманенная таблетками, пошла спать. Олька провалялась дома до конца недели, а в понедельник, как обычно, пошла в школу.

Глава 8

Похоже, совесть ее все-таки мучила. Олька была похожа на побитую собаку. Плакала, объяснялась и обещала, что больше такое не повторится. На этот раз она продержалась целый месяц. Когда в третий раз девчонка явилась в таком состоянии, я не выдержала.

– Роберт, Олька опять это сделала. Пожалуйста, приезжай к нам и приготовься к длинной дороге, – сказала я ему, твердо уверенная в своем решении.

Было семь часов вечера, суббота, начало декабря. Олька вернулась домой пьяная и под кайфом после того, как двадцать пять часов шлялась неизвестно где. Когда уходила, сказала:

– Я к Марике, уроки делать! – Я обрадовалась, что у нее наконец появилось желание учиться. Второй класс лицея, как-никак. Святая я простота!

Вернулась она без куртки, рюкзака, денег, мобилки и ноута. Даже без ботинок. Все ценное пропало. Она ничего не соображала и была ужасно грязная. Чудо, что домой добралась. Лежала у себя в комнате и что-то бормотала. От нее несло, как от старого алкоголика, а зрачки были, как у трупа.

– Какая длинная дорога, Аня? Ты что задумала? – допытывался Роберт.

– Приедешь – все объясню. И будь готов к тому, что придется на пару дней уехать из Варшавы.

Через двадцать минут он уже был у меня с маленькой дорожной сумкой. В коридоре стояли чемоданы с нашими вещами: моими и Олиными.

– Роберт, отвези нас домой, пожалуйста.

– Домой? Аня, ты о чем? – Он оторопело уставился на меня, не понимая, чего я хочу.

– Домой! – повторила я. – Ко мне, в село.

Наконец до него дошло и растерянность в глазах уступила место недоверию и страху. Он хотел еще что-то спросить, но, натолкнувшись на мой взгляд, прикусил язык.

– Хорошо, раз ты так решила, я отвезу. Вижу, что вы надолго собрались, – заявил он, глядя на наши чемоданы.

– На сколько понадобится.

Мы усадили Олю в машину. Она даже не протестовала. Видимо, была под кайфом. Я уже знала, что ей давать и в каком количестве. Уложила соплячку на заднем сиденье, прикрыла своей курткой, пристегнула ремнем безопасности, и мы поехали. По дороге я позвонила пани Ренате.

– Мне нужна помощь, – только и сказала ей. Через две минуты мы уже обо всем договорились.

А потом набрала номер Баси.

– Можно у тебя пожить немного?

С Басей договориться было труднее, чем с моим доктором, потому что она задала целую кучу вопросов.

Большую часть пути Роберт молчал. Он сосредоточился на дороге, а я бездумно смотрела в ночную тьму. Там не было ничего, лишь пустота, как и в моей голове. Ни единой мысли. Когда мы уже почти приехали, зять спросил:

– И что теперь?

– Теперь я попытаюсь все исправить.

Роберт вздохнул и замолчал.

– И может быть, попытаюсь простить себя.

– За что, Аня?

– За то, что испортила такую хорошую Олю, – грустно ответила я ему. И добавила чуть погодя: – Надеюсь, она меня тоже когда-нибудь простит…

– Сейчас мы, прежде всего, должны ее из этого вытащить.

– Конечно. Вот только не знаю, простит ли она меня за то, как я собираюсь это сделать.

Когда мы добрались до приемного покоя в моей бывшей больнице, было уже около десяти. Пани Рената нас встретила и рассказала, что делать, только косилась на меня из-под очков. Она немного постарела, а в очках казалась еще более солидной. Олю положили в отделение без лишних вопросов и формальностей. Просто пришли два здоровенных мужика, закинули ее на носилки, как куклу, и отвезли в пустую двухместную палату. Потом уехали. Через несколько минут в комнату вошли две медсестры.

– Где пижама? – спросила одна, глядя в пустое пространство между мной и Робертом.

Я растерялась.

– Извините?

– У вас пижама есть?

Я на секунду задумалась, и тогда медсестра подошла ко мне и закричала в ухо, четко выговаривая каждое слово:

– Пижама для пациентки есть?

– Нет, нету, – ответила спокойно и тихо.

– Аня, но ты же брала какие-то Олины вещи, – запротестовал Роберт. – Наверное, там есть пижама! Сейчас принесу! – радостно воскликнул он и уже развернулся, чтобы бежать в машину, но я схватила его за руку.

– Нет! – повторила я уверенно, а потом добавила, громко и четко выговаривая каждое слово: – Нет у нас пижамы!

– Данка! – крикнула медсестра проходившей мимо санитарке. – Принеси пижаму!

Вторая возилась с бесчувственной Олей, пробуя ее раздеть, и бормотала себе под нос:

– И чего она наглоталась?