Кто есть кто в мире науки и техники

Коряки пустобородые, лицом русоковаты, ростом средние… а веры никакой нет, а есть у них их же братья шеманы – вышеманят, о чем им надобно, бьют в бубен и кричат…

А в Камчадальской и Курильской земле хлеб пахать мочно, потому что места теплые и земли черные и мягкие, только скота нет, и пахать не на чем, а иноземцы ничего сеять не знают. А руды серебряные и иные какие есть ли, того не ведают, и руд никаких не знают».

Как видно из этих записей, русский человек вполне рассудительно и уважительно отзывается о местных жителях, не проявляя расовой или культурной, даже религиозной неприязни.

Русские люди «врастали» в Сибирь. Так происходило не только из-за особенностей национального характера. Существовали и другие причины.

Сибирские племена занимались почти исключительно охотой, рыболовством, собирательством. Мотыжное земледелие было развито слабо, из животных разводили преимущественно северных оленей. У коренных сибиряков были, можно сказать, свои «экологические ниши».

Русские пришли в Сибирь как земледельцы и оседлые скотоводы, купцы и ремесленники. Они споро и прочно закладывали города: с 1598 г. по 1607 год Верхотурье, Туринск, Томск, Туруханск; затем Кузнецк, Енисейск, Ачинск, Красноярск, Канск, Якутск, Ишимск, Верхоянск… Их устраивала хозяйственная деятельность местного населения. Для конфликта двух культур дело не доходило: они находились на разных уровнях.

…Примерно в то же время, когда русские продвигались «встречь солнцу», осваивая Сибирь, западные европейцы завоевывали Америку в противоположном направлении, на запад. Пришельцы уничтожили два крупных местных государства с древней историей и высокой культурой. Природа новых территорий и культура местного населения были им чужды.

Возможно, именно поэтому заморские владения западноевропейских стран со временем и вполне естественно (хотя и не без борьбы) обретали самостоятельность. А Сибирь для россиян сразу же стала родной землей, естественным продолжением – за Урал (за Камень) – Русского государства. Ведь существует на планете единый величайший континент – Евразия. Появилась и великая держава Евразийская. А для нее стала необходима современная – по тем временам – наука и техника.

Часть IV. Просвещение

Глава 1. Механизм космоса и микрокосм переходные эпохи

Как истории Земли, так и в истории культуры, науки и техники, не происходят глобальные перевороты одновременно повсюду.

В Европе, несмотря на единый язык науки и философии – латинский, – отдельные страны развивались достаточно своеобразно. Сказывалось различие традиций, социально-политической и экономической обстановки, религиозной принадлежности.

Произошло разделение христианства на западное и восточное (православное), на южное католическое и северное протестантское. Это расшатывало мировоззрение, основанное на религиозных канонах. Одновременно развивались философия и науки по свойственному людям – по крайней мере, некоторым – стремлению к познанию тайн природы.

Увеличение масштабов промышленных производств потребовало новой техники. Это стимулировало развитие теоретических основ механики. Начали оформляться физико-математические, химические и технические науки. Купцы, банкиры, предприниматели были прежде всего прагматиками.

Характерная примета времени – триумф механики и механистического мировоззрения. Николай Кузанский называл Мироздание мировой машиной, хотя при этом верил в присутствие во Вселенной души и божественного разума. Но уже один из первых президентов Лондонского Королевского общества Роберт Бойль считал мир только космическим механизмом.

Поначалу подобные взгляды не имели широкого распространения. Так, немецкий религиозный философ Яков Бёме (1575–1624) писал: «Я созерцал необъятную глубину этого мира, наблюдал за солнцем, звездами, облаками, дождем и снегом, представлял себе мысленно все творение этого мира и находил добро и зло, любовь и гнев во всем – не только в людях, в животных, но и в неразумной твари: в дереве, камнях, земле и стихиях».

Но и он, мистик, не избежал веяний времени перемен: «Божество есть как бы колесо, вращающееся со своими спицами и ободами и со своею ступицею, и ободы его так вделаны один в другом, как если бы оно состояло из семи колес, могущих идти: не поворачиваясь, и вперед, и назад, равно как и вверх, и вниз, и в стороны».

Каждая эпоха является продолжением предыдущих и несет в себе семена будущего. Особенно ярко это проявляется в переходные периоды. Именно такими были эпоха Возрождения, завершившая Средневековье, и эпоха Просвещения, с которой началось так называемое Новое время.

Во времена великих перемен особенно часто встречаются ученые, которым одинаково близки наука и магия – как способы управления природными процессами. Среди них был предшественник Галилея в исследованиях по оптике Джованни де ла Порта, которого тем не менее не всегда упоминают в истории науки, что оправданно лишь отчасти.

Джованни Баттиста