Кто эта женщина?

«Сама купила бы, только денег нет… Ни денег, ни дома, ни семьи», – еще вчера это казалось ей свободой. От пустоты даже весело позвякивало внутри. «Что изменилось?» – попыталась понять Кира… Такие вещи, как вчерашнее, время от времени случаются со взрослыми. Особенно в курортных городах. Не стоит преувеличивать, ничего особенного не произошло. И уж точно это никак не может сказаться на ее жизни. А на жизни Ильи – тем более.

Казалось бы, после такого приключения она должна была испытать прилив веселой энергии, вскочить с постели, с наслаждением плеснуть в лицо ледяной водой, чтобы дух захватило! Но Кира чувствовала себя разбитой, как после вечеринки, где все оказалось чересчур. Еле сползла с кровати, поленившись застегнуть наброшенный халат, медленно выбралась во двор.

И не сразу осознала, чем изменился мир… Он стал другим – унылым, почти лишенным красок. Оказалось, небо затянули тучи. В Подмосковье это было обыденностью, а здесь ужаснуло, будто все хорошее осталось за этой безрадостной пеленой. Возможно, тучи ушли бы, морской бриз прогнал бы их прочь, но они оказались слишком низкими, и горы преградили им путь. Оставалось висеть над городом и ронять редкие слезы.

Раньше Кира думала, что таких тягостных дождей здесь не бывает, только тропические ливни – шумные, нахрапистые, но никак не тоскливые. Теперь она почувствовала себя обманутой. По жестяной крыше сарая капли стучали монотонно, заунывно… Она попыталась заглушить их кипением чайника, но его пришлось выключить после свистка, а дождь продолжился. Нервно позвякивая ложкой, Кира развела кофе и села к окну, чтобы привыкнуть к звукам подкрадывающейся осени. Август еще только начался, и рано было его хоронить.

«Захочется ли мне его вспоминать? – размышляла она, поеживаясь от холода. – Что я вчера сделала? Все испортила? Или… Может быть, ничего плохого и не произошло? По крайней мере, Илья меня не убил… Надеюсь, ее тоже».

Допив кофе, Кира почувствовала себя лучше. А помыв чашку, услышала… тишину! Дождь затих, будто уснул, и стало жаль этого редкого, робкого гостя, которому никто не обрадовался. А стоило бы – жара держалась слишком долго, капли даже толком не смочили землю…

На работу Кире нужно было приходить к полудню, у нее еще оставалась пара часов. И она решила излечиться от хандры старым проверенным способом: ей всегда нравилось в одиночестве бродить по городу. Любому. Но здесь каждая прогулка становилась путешествием в мир будущего: разглядывая дома, построенные другими, Кира представляла свой – с балкончиком под крышей, покрытой красной черепицей.

По каменным оградам и разноцветным фасадам она пыталась угадать, что за люди здесь живут, придумать их историю. Дома встречались несуразные и смешные, утонченные и вычурные. Кире было интересно: а бывает ли так, что порядочный и умный человек строит себе нелепый дом? И каково потом ему живется в этом строении?

Ссохшиеся от зноя листья, не впитавшие дождя, корчились под ногами, напоминая об увядании, которое не щадит даже этот рай. И Кира совсем было приуныла, но тут заметила кота, похожего на старую, с рыжиной, кроличью шапку. Кот валялся на пыльной крыше гаража и не поднял головы на нее: «Кис-кис!» Неожиданно это ее развеселило. Никогда не знаешь, что откликнется в тебе улыбкой.

В соседнем закоулке на трансформаторной будке Кира увидела абрис старой «Волги», нанесенный неизвестным граффитчиком, и остановилась, засмотревшись. Почудилось: отец выезжает из ее детства на своей любимой ласточке… Тогда уже появлялись хорошие иномарки, но он оставался верен своей первой машине.

Она достала чужой телефон и на память набрала номер отца. На дисплее неожиданно высветилось: «Папа».

– Когда я успела? – пробормотала Кира. Но, услышав его голос, забыла обо всем: – Пап, привет! Я просто так… У вас все хорошо?

* * *

– Выставочным залом это не назовешь, – меланхолично заметил Илья. – Но кое-что посмотреть можно.

Мансардный этаж его дома был увешан снимками. Детских лиц, какие она видела в «Кошачьем царстве», Кира тут не нашла, это были совсем другие работы. То фонтанирующие цветом, то зажатые в рамки черного и белого. Неожиданные мрачные арки, уводящие к неизбежности… И тут же желтая пушистая гусеница, заползающая на листок! Белая часовня, крест которой парил в пятнистом от облаков небе, напомнила о городке, где остались ее родители, и Кира снова наспех удивилась тому, как безотчетно занесла в память телефона их номера. Но – отвлеклась, увидев полные слез собачьи глаза, глядевшие из-за сетки… Смертник?

«Какие у него разные снимки… Наверное, это и называется – искать себя… Свою тему. Хотя почему она должна быть одна? – заспорила Кира сама с собой. – Разве настоящему художнику не бывает интересно все в мире? Весь как есть мир – и есть главная тема…»