Кто эта женщина?

Ей подумалось, что если б она стала… не художником, конечно же, нет! Рисовать Кира не умела совсем, только примитивный домик вычерчивала на полях конспектов, когда лекция бывала совсем скучной. То есть практически на каждой… Но вот если б она, допустим, стала… писателем. Хотя и это было из области неправдоподобного… Но вдруг сбылось бы! Тогда главной темой Кириных книг стало бы море. С детства оно переливалось перед ее внутренним взором глобальной мечтой, к нему Кира стремилась, мыслями о нем утешалась в самые паршивые моменты своей жизни: «Вот когда я поселюсь у моря, все будет иначе…»

А сейчас, глядя на откровенные метания Ильи, запечатленные в снимках, Кира внезапно поняла: если человек надеется чего-то достичь в творчестве, мечта не должна сбываться. Только несбывшееся, но желанное наполняет душу энергией, которой питается творчество. Фантазии о возможном будущем, как правило, поэтизированы, лишены житейских деталей и потому неуязвимы. А реальность неизбежно разочаровывает, опуская мечту на бытовой уровень. И все – нет ни мечты, ни творчества.

Нет, Кира вовсе не пожалела о переезде к морю. Но она пока и не прониклась ощущением, что это – навсегда. У нее не было якоря, способного удержать ее на этом берегу. Ни дома, ни семьи, ни такой работы, которую принято считать перспективной. Пока она оставалась вроде отдыхающей, и даже вспыхнувший роман с Ильей носил все признаки курортного…

Это тяготило ее, но как исправить ситуацию, Кира пока не понимала. И поэтому ликование первых дней заметно поугасло, будто подернулось серой пеленой, какую она притащила из Подмосковья.

В работах Ильи тоже было немного выплесков восторга. Пожалуй, та солнечная гусеница являлась самым ярким штрихом в изображении мира. Фотограф не скрывал недостатков любимого города: давно потрескавшийся асфальт, облупившиеся двухэтажные дома, вокруг которых все заросло лопухами и бурьяном (Кира таких и не видела здесь, но похожие были в каждом российском городе), тетки в халатах, лузгающие семечки. То ли он совсем не снимал молодых и красивых особ, заполнявших отдельные пляжи возле дорогих отелей, то ли выставил в другом месте, но Кира не нашла ни одной подобной фотографии.

– Тебе никогда не хотелось уехать? – спросила она, разглядывая фотографию. На снимке был старый пьяный моряк. Он сидел на тротуаре с небогатым уловом. Рыба слегка подвяла – отдыхающие не спешили ее купить.

– Уехать? – удивился Илья. – Куда?

– Куда едут все… В Москву.

– Нет. Зачем?

– Обычно за успехом.

– Я не амбициозен. Меня все устраивает. Что ты так смотришь? Я занимаюсь любимым делом, живу в прекрасном приморском городе… Есть дом, есть друзья.

Ее он не упомянул в этом перечне, а Кире вдруг жгуче захотелось войти в него. Она понимала, что еще не проникла в него так глубоко, чтобы стать частью его жизни, но мог бы сказать из вежливости… Не сказал.

– Разве это не залог счастья – когда человеку всего хватает?

– Ты прав, – уныло отозвалась она.

И сделала зарубку в памяти: ему всего хватает и без любви.

– Ты ничего не скажешь?

Голос у него стал напряженным, и Кира с удивлением обернулась: на что он злится? И содрогнулась… Илья стоял в тени, лицо его смазал полумрак, и внезапно он показался ей похожим на того ночного Черного Человека… А если это действительно был Илья? Сумасшедший. Опасный.

– Сказать, – пробормотала она. – О чем?

– О! Чудесно… я показываю тебе свои работы!

Ее бросило в жар:

– Ох, прости-прости! Мои мысли убежали… Ты превосходный фотограф!

– Это все, что ты можешь сказать?

«А он любит, чтоб его похвалили», – отметила Кира и попыталась подобрать слова:

– Мне нравится, что ты не стараешься приукрасить свой город, но видно, как ты его любишь. Каждый дворик кажется твоим родным… Как будто ты жил и в этом доме, и в том… Ты видишь лица! И умеешь показать людей. Даже эти вот тетки… Они точно такие, каких я встречала. Но тебе как-то удается поймать моменты, когда лица рассказывают истории. Вот эта, например… На кого она косится? Может быть, мимо проходит молоденькая соседка, к которой захаживает ее муж. Рыбак. Да, он рыбак. Он выходит на сейнере в плавание, и стареющая жена ждет его месяцами. А вернувшись, он ускользает из ее постели, чтобы оказаться в той – за стенкой. И этой женщине все известно, но она решила, что будет скрывать свою боль, иначе он уйдет совсем. А без него, без этого тягостного ожидания, жизнь вообще опустеет… Дети давно выросли и уехали, а пенсия не позволяет навестить внуков. Из ежедневных занятий только телевизор и болтовня с такими же старыми, безмужними, никому не интересными тетками. Среди них эта женщина считается счастливицей… Вот она и молчит. Только взгляд выдает ее. И ты поймал этот взгляд.

Замолчав, она посмотрела на него вопросительно.

– Ого… – протянул Илья пораженно. – Мне такое и в голову не приходило… Вот это воображение!