Кто эта женщина?

– Лариса, вы говорили, что ваш племянник, Илья, ведет здесь студию? И у него получается? Он не похож на человека, который любит возиться с детьми.

Лариса устремила на нее внимательный взгляд:

– Он и не любит. Это я его уговорила. Илья согласился только потому, что считает, будто обязан мне чем-то… Хотя это бред, конечно.

– Обязан? – уцепилась Кира.

– У него были небольшие проблемки… с законом. Я уладила это дело.

– Он… убил кого-то?

– Бог с тобой! – Лариса испуганно звякнула чашкой. – Чуть чай не пролила… Ты что? Неужели наш Илюшка похож на человека, способного убить?

«Еще как похож…»

– Мне кажется, в некоторых… ситуациях любой способен…

– Я тебя умоляю! – воскликнула Лариса. – Может быть, мы не будем говорить за чаем о таких вещах?

И она указала глазами на Зинаиду Андреевну, безмолвно макавшую в чашку печенье. Сухие пальцы казались совсем белыми, будто в них вовсе не осталось жизни. У нее был сосредоточенный и вместе с тем отрешенный вид, казалось, мозг не совсем осознавал то, что творила рука.

«Зачем она это делает? – удивилась Кира. – У нее же сохранились зубы…»

Подвинув свекрови вазочку, Лариса устремила на нее долгий взгляд. Раньше Кира была уверена, что с такой нежностью можно смотреть лишь на постаревшую мать.

– Зинаида Андреевна пекла самое вкусное печенье, какое только можно представить… Что там мои колбаски! Тортики, рулеты – все таяло во рту. Если б не… – Лариса проглотила слово «инсульт», – мы могли бы открыть настоящее домашнее кафе. Отбою не было бы от посетителей! Но я такое не потяну.

– А я потяну, – вырвалось у Киры.

– В смысле? – Лариса подалась к ней. – Ты хорошо печешь?

– Я же технолог кондитерского производства. Так у меня в дипломе написано. Но я и до диплома любила заниматься выпечкой.

– А что ж ты молчала?!

Кира пожала плечами:

– У вас же музей. И это здорово.

– Но мы же можем расширить ассортимент! В чем твой конек?

– Конек? – Кира задумалась. – Даже не знаю. Можно напридумывать каких-нибудь кошачьих «фишечек»… Те же эклеры делать маленькими, как детские сосиски.

– На один укус!

– Пирожные «Мышки». Маком посыпать или шоколадом полить, чтобы черненькими казались. «Кошачьи мячики»… Чем там они еще играют?

– Да-да-да! – У Ларисы светилось лицо. – Давай продумаем это. Если ты возьмешься за производство, посетителей у нас прибавится. А то мы еле сводим концы с концами… Грандиозно! Теперь у нас начнется новая жизнь.

* * *

Когда Лариса с Антоном уехали, а Зинаида Андреевна вернулась к телевизору, Кира не спеша обошла небольшое царство. Все оборачивалось так, что она могла стать здесь не случайной гостьей и не наемной работницей, а вполне законной жительницей. Причем в истинном смысле слова: Лариса предложила ей перебраться к ним, когда они наладят производство. Ясно было, что хозяйке просто удобнее, если все под рукой, и Лариса больше печется о деле, чем о Кириных трудностях, но одно никак не исключало другого.

И все же… Поселиться с ними под одной крышей? Это слишком смахивало на семью.

«А ведь все это может стать моим, – непрошеная мысль сперва оттолкнула ее, потом медленно начала притягивать. – Антон был бы не против, стоит мне лишь захотеть… Лариса, кажется, тоже. Они хорошие… Мы действительно могли бы стать настоящей семьей. Развить дело, за которое не стыдно. Это же просто сказка какая-то!»

Отыскав в подсобной кладовке разноцветную щетку для пыли, Кира уже по-хозяйски обмела все кошачьи портреты – выжженные на досках и чеканки. С них свешивались «колбаски» со стихами, стихи эти она помнила с детства. Поймав рукой одну, Кира прочла вслух:

– Плачет киска в коридоре… – И улыбнулась от радости, будто увидела самого Заходера.

В детстве у нее была книжка его стихов и сказок – толстая, в темно-синем матерчатом переплете. Кира перечитывала ее много раз… Неужели русский папа Винни-Пуха тоже бывал в этом городе?

Смеющиеся малыши с одобрением наблюдали за ней с фотографий на стенах. И впервые Кире пришло в голову, что среди этих детей наверняка есть сын Ильи, но как угадать – который…

– Не думать об этом, – проговорила она вслух, не стесняясь Зинаиды Андреевны, пребывающей в другой реальности. – Вообще не думать о нем! Если уж я решила…

До конца Кира и сама не понимала, на что же такое она решилась, но ею овладело желание навести полный порядок в том мире, с которым она подумывала породниться. Почему бы нет? Разве она нужна кому-нибудь в этом городе, кроме этих двоих? Илья? Смешно даже думать об этом…

– Он из меня всю кровь выпил бы…

Поправив хвостатые игрушки, Кира проверила – не порвалась ли труба, выводившая в космос. Внутри ее все ликовало от мысли, что в ее жизни может появиться стабильность, которой недоставало. И она наконец обретет дом не на пару лет, а навсегда. Детство прошло в скитаниях, пусть хоть оставшаяся жизнь порадует привязанностью к одному месту.

– Да еще такому чудесному! – прошептала она и юркнула в трубу.

Ей не терпелось узнать в «Кошачьем царстве» все – каждый закоулочек.