Кто готовил Тайную вечерю? Женская история мира

Уважение к женщинам в браке отражает ту независимость, которой они часто пользовались до брака. Девушки Древней Греции в раннеклассический период вели свободную жизнь на открытом воздухе, занимались гимнастикой и атлетическими упражнениями, развивавшими в них как силу и ловкость, так и красоту. На Крите избранные молодые женщины обучались искусству тореро и принимали участие в ритуальных прыжках через голову быка; ионийские женщины с копьями и сетями участвовали в охоте на кабанов. На тысячах аттических ваз («греческих урн» Китса), дошедших до нас сквозь медленные молчаливые столетия, мы видим дев, что бегают, пляшут, плавают или скачут верхом нагими. В Спарте эта свобода молодых незамужних женщин была так заметна, что стала притчей во языцех в других греческих городах. Среди прочих возмущался даже Еврипид:

Дочери Спарты не сидят дома!
Они смешиваются с юношами в борцовских состязаниях,
Сбрасывают с себя одежду, обнажают бедра.
Позор, да и только!

Силу и ловкость женщины тренировали не только для забавы, как показывает история римской героини Клелии. Взятая в заложницы этрусским царем Ларсом Порсеной во время его нападения на Рим в VI веке до н. э., она бежала, украв коня, переплыла Тибр и невредимой вернулась в Рим. Римляне поспешно вернули ее обратно, однако храбрость Клелии получила заслуженную награду: Ларс Порсена был так впечатлен ее отвагой, что в знак восхищения освободил и ее, и остальных заложников[69].

Женские отряды и полки сражались наравне с мужскими

Занятия спортом, позволявшие женщинам закалять тело, и повседневная привычка к наготе имели широкие последствия и помимо отдельных личных подвигов. По всему Древнему миру имеются разрозненные, но многочисленные свидетельства о воительницах, с оружием в руках сражавшихся на передовой – занятие, которое нынешняя расхожая мудрость считает исключительно мужским. Царицы сами водили в бой свои войска, и не формально, как церемониальные фигуры, а как эффективные военные вожди: так, Томирис, скифская царица-воительница, правительница племени массагетов на территории нынешнего Ирана, разбила орды Кира Великого, вторгшегося на ее землю, и убила в бою самого царя, мстя ему за смерть в битве своего сына. Случалось правительницам возглавлять и морские битвы, как египетской царице Клеопатре в битве при Акции, когда необычный для нее нервный срыв стоил ей победы, империи, возлюбленного Антония и самой жизни. Особенно почитались царицы-воительницы в кельтской Британии, где у великой богини всегда имелся выраженный воинственный аспект. Дохристианские хроники сообщают нам о множестве женщин-военных вождей, подобных королеве Медб (Мэйв), которая сама водила в бой свои войска и, враждуя с королевой Финдмор, в сражении при Дун-Собхайре (Dun Sobhairche) в графстве Антрим своими руками пленила пятьдесят вражеских воительниц[70].

Кельтские воительницы вошли в легенды благодаря своей мощи и ярости. Пораженный римский историк Дион Кассий так описывает появление на поле боя Боудикки, царицы иценов: «С копьем в руках, огромная телом и устрашающая видом»[71]. Такая же воинственность была характерна и для ее сестер по оружию: еще один римский хронист, видевший кельтских женщин в деле, предупреждал соотечественников, что и целому отряду римских солдат не устоять перед одним галлом, если он позовет на помощь жену: «вздувая шею, скаля зубы и размахивая огромными ручищами, она раздает удары и пинки, словно пускает снаряды из катапульты»[72].

Рассказы о воительницах упорнее всего держались в Средиземноморье и на Ближнем Востоке; с древнейших времен письменные и устные источники этих мест сообщали о существовании племени воинственных женщин, оставшихся в истории под именем амазонок. Отсутствие каких-либо «надежных» исторических данных (например, археологических остатков города или надписей, повествующих о славных победах) привело к тому, что эти рассказы трактуются исключительно как миф или легенда, «не более чем обычные байки путешественников о далеких странах, где все наоборот», – так отмахивается от этого сюжета Оксфордский классический словарь. Историки-феминисты ХХ века также не спешат принимать историю амазонок, видя в ней чересчур удобное свидетельство в пользу неизбежности мужского господства – ведь во всех этих историях амазонок рано или поздно побеждают и насилуют/женятся на них герои вроде Тесея. Еще одна проблема коренится в очевидно фантастической и неверной этимологии слова «амазонка», якобы от греческого «а» (без) и «мазос» (грудь). Сейчас известно, что это лингвистическая фантазия, не имеющая никаких оснований и в анатомии – у многих ли женщин правая грудь так велика, чтобы не давала отвести руку? – так что и сама идея племени женщин, отрезавших себе груди, чтобы лучше сражаться, оказалась дискредитирована.