Кто готовил Тайную вечерю? Женская история мира

Даже когда жрицы Великой Богини были заменены жрецами, ее власть сохранилась. Эти мужчины-служители называли себя Бану Шайба, что означает «Сыны Старухи» – одно из фамильярных прозвищ Великой Матери. Еще яснее становится связь, если взглянуть на то, что именно они охраняли: очень древний черный камень, посвященный Аллаху и накрытый черным покрывалом, которое называли «рубахой Каабы». Но под «рубахой» на камне имелся знак, называемый «изображением Афродиты» – овальная выемка, символизирующая женские гениталии; в глазах одного очевидца «это знак… Богини необузданной сексуальной любви, ясно показывающий, что Черный Камень в Мекке изначально принадлежал Великой Матери»[130]. Женщины-почитательницы знали, что их «Госпожа» по-прежнему в камне, а камень в ее святилище – и поначалу их не волновало, что теперь она получила другое имя: в конце концов, у нее и так не меньше десяти тысяч имен! Таким образом, принимая новых богов-отцов, женщины не утрачивали полностью связь со своей первой матерью, и это, несомненно, помогало новым патриархальным системам привлекать их на свою сторону в борьбе со старым порядком.

В этой изначальной борьбе за существование лежит еще одна причина первоначального успеха всех этих «мужских» религий у женщин. В борьбе за признание и выживание любая идеология привлекает и использует всех, кого может: не случайно первыми новообращенными в веру Будды и Мухаммеда стали их жены. В результате женщины оказались, так сказать, на переднем крае, получили центральную роль и немало возможностей. Совершенно очевидно, например, что именно Хадиджа, успешная деловая женщина, не последний человек в ведущем мекканском племени курайшитов, открыла Мухаммеда, когда в сорок лет дала работу двадцатипятилетнему малограмотному пастуху-эпилептику, затем приняла его в свой дом как мужа и поощряла его откровения.

Ранние иудейские летописи также полны образами сильных женщин, в самых страшных бедствиях не теряющих присутствия духа. Так, хорошо известна мать Маккавеев: семерых ее сыновей по очереди пытали и сожгли у нее на глазах во время холокоста 170 года до н. э., а она увещевала их держаться твердо. Без нее, уверены исследователи, Бог бы не справился: «Кровь маккавейских мучеников… спасла иудаизм»[131]. Так же и в раннем христианстве женщины находили себе не просто роль, но инструмент борьбы с мужским господством: выбирая стать невестой Христовой, женщина неизбежно показывала фигу земным женихам. Тысячи молодых женщин своим телом, кровью и костями помогали строить церковь Бога, в то время как разъяренные отцы, мужья и женихи предпочитали увидеть их на костре или в зубах диких зверей, чем позволить избежать «женского предназначения».

Не менее важным, чем бесстрашное самопожертвование девственниц-мучениц, был труд женщин, готовых безвозмездно вкладывать время, деньги, энтузиазм, даже отдавать дома и детей в распоряжение основателей новых религий. Даже апостол Павел, позднее упорный проповедник неполноценности женщины, вынужден был признать, что получил важную помощь от Лидии, купчихи, торговавшей пурпурной краской в Филиппах. В сущности, самые первые христианские церкви и в Риме, и в других городах размещались в домах богатых вдов, и все христианские общины, упомянутые в Деяниях апостолов, собирались под крышами у женщин: «Церковь в доме Хлои, в доме Лидии, в доме Марии, матери Марка, в доме Нимфы, в доме Приски…» Но самое важное, как показывает один ведущий современный теолог, то, что среди обязанностей верных в церкви в первые годы христианства – проповедовать, молиться, пророчествовать, произносить благодарения над хлебом и вином, заниматься административно-хозяйственной работой – «не было ничего такого, чего не могла бы делать женщина»[132].

В сущности, раннее христианство устами своих пророков объявляло, что освобождает женщин от традиционного положения прислуги и предоставляет им полное половое равенство с мужчинами. «Во Христе, – писал апостол Павел, – нет ни раба, ни свободного, ни мужчины, ни женщины». Буддизм при своем возникновении также привлекал сторонниц уклончивыми обещаниями равенства: тройственная истина – «жизнь есть страдание, все преходяще, Я не существует» – была так же доступна женщинам, как и мужчинам. Кроме того, Будда учил, что жизнь или форма – лишь одно из двадцати двух свойств, составляющих личность: таким образом, пол здесь имел минимальное значение. И, как и в раннем христианстве, в раннем буддизме были свои героини, идеализированные примеры страсти, чистоты и возвышенной веры: