Кто ищет, тот всегда найдёт. Роман

- Давай, - говорю, - будем платить за комнату вместе?

Она быстро откинула голову, повиснув в моих руках, и спрашивает удивлённо, не усёкши моей выгоды:

- Тебе-то какой резон? Ты же здесь не живёшь.

Я тут как тут:

- Так это легче лёгкого исправить. – Она сразу сообразила и молча улыбнулась, согласившись на верную экономию, но всё же пытается артачиться из женской вредности.

- Не знаю… - тянет, не спуская с меня загадочно улыбающихся незамутнённых глаз, - а что скажет Полина Матвеевна?

У меня и на это предсказуемое возражение продуман убедительный ход.

- Её я, - по-мужски беру на себя самое трудное, - уговорю.

Сломленная вескими доводами, Маша всё с той же загадочной улыбкой поцеловала меня, и мы, довольные взаимовыгодной сделкой, пошли к столу на кухню.

Когда осушили половину 0,7-литрового бутылька, я решил, что настала пора охмурять подшофевшую хозяйку. Поскольку всем мудрым стратегам ещё со времён Кощея Бессмертного известно, что самый прямой путь – это в обход, то и я начал заходить с фланга.

- Полина Матвеевна, - уважительно обращаюсь к осаждённой крепости, - вы заметили, что я некурящий и непьющий?

- А как же, - отвечает, - сегодня за день второй раз прикладываешься.

- Так, - оправдываюсь, - день сегодня такой, исключительный.

- У вас, у мужиков, - молотит почём зря, - все семь дней в неделю исключительные. – Ладно, думаю, зайдём с другого фланга.

- А вы, - напыжился, выставив мощную костлявую грудь, - слышали, что я начальник?

- Слышала, - отвечает, ухмыляясь, и – раз мне под ложечку! - только, вон, ботинки на начальнике драные.

Вот женщины! Всё видят, даже то, что я сам на себе не вижу.

- Так это третьи, - пускаю дымовую завесу, - специально надел, чтобы на кладбище новые две пары не измазать, - не вру, имея в виду, что одну получу от Кравчука, а вторую получу сам. Обидно стало на глупую бабу, что за старыми ботинками не хочет видеть моего светлого нутра.

- А вы заметили, - бросаюсь в атаку с новыми силами,- как лихо, по-хозяйски, справился с дровами?

- И это заметила, - почему-то смеётся хозяйка. – Что ж ты, хозяин, не насадил как следует топор на топорище?

- Так я торопился, - ну, ничем ей не угодишь! – Да я, - кипячусь в обиде, - лучший парень на деревне, да я…

- Вася, - перебивает встрявшая некстати невеста, ещё и лыбится как масляный блин, перестреливаясь хитрым взглядом с Матвеевной, - мы уже обо всём договорились.

Я и остолбенел дурак дураком, и уши завяли. Ну, женщины! Мужик ещё только-только нацелится на цель, соображая, как её лучше поразить, а женщина уже втихаря вжарила в десятку дуплетом – и за себя, и за него. Ржут, вон, довольные, что оболванили первого парня ни за что, ни про что. Покойный Радомир Викентьевич предупреждал, что не может быть равенства в семье, что это противно природе, поскольку в любом коллективе, даже в самом маленьком, обязательно заводится вождь. У нас, похоже, им будет Маша. Что ж, меня такой расклад ответственности устраивает, дома удобнее марьяжиться под каблуком, мне хватает забот и на отрядном участке, там я сам себе с усам. А сейчас смеюсь вместе с ними, вполне довольный одержанным фиаско.

- Значит, так, - отсмеявшись, ставит условия добровольно сдавшаяся сторона, - твои заботы, первый непьющий хозяйственный начальник - дрова и ремонты. И не вздумай сбежать! – грозит, нахмурив брови: - Найду и от души пройдусь по рёбрам вот этим, - показывает на внушительную кочергу, - и столько в глазах ненависти и злобы, что я верю: ни отвертеться, ни скрыться не удастся. Чтобы закрепить договор, разливаем остатки краснухи и бахаем во славу Бахуса, заедая пирогами. И всё – я законный квартирант у законной невесты.

Женщины остаются мыть посуду и обсуждать новые обстоятельства, а их виновник уходит в свою комнату, подходит к столу, за которым кусала губы Маша и смотрит, что её так напрягло. На обложке раскрытой книги – «Дифференциальное и интегральное исчисление». Ясно, мне это на один зубок. Сажусь и начинаю просматривать решённые задачки и те, что помечены в печатном задании. Увлёкся и чуть в досаде не столкнул навалившуюся сзади на плечи тяжёлыми грудями Машу. Она обняла меня за шею жаркими голыми руками, дышит в ухо и смотрит, что я уже успел решить. Задаёт вопросы, я отвечаю, но вопросов почти не слышу, а собственных ответов почти не понимаю. В таком захваченном положении не только никаких задачек по высшей математике не решишь, но и сколько будет дважды два забудешь. Да и поздно уже для задачек, для другого время настало.

- Завтра, - намекаю толсто, - на работу.

Она отстранилась.

- Жалко, - стонет, - что у нас не два выходных дня. Мне, - вздыхает, - к семи надо.

Я тоже встаю, обнимаю её, утешая: