Кто хоронит мертвецов

— Я стараюсь гулять каждое утро, либо к реке, либо через эти «Пять полей». Там есть маленькая деревенская часовня с прекрасным церковным двором. — Она кивнула в сторону колокольни, чья верхушка едва выглядывала из-за далекой рощицы. Затем взгляд мисс Остин упал на мост, и тень омрачила мелкие, правильные черты лица. — Энн очень любила здесь гулять. Но сомневаюсь, что она когда-нибудь захочет прийти сюда снова.

— А как поживает мисс Престон?

Вопрос был не таким уж праздным, как казалось.

— Откровенно говоря, ей становится дурно от страха, что вы собираетесь повесить капитана Уайета за убийство её отца.

— Я не верю, что капитан Уайет убил Стэнли Престона, — сказал Себастьян, разглядывая округлое лицо писательницы. Ему хотелось бы сказать то же самое и об Энн, но эту мысль он оставил при себе.

— Могу ли я ей это передать? — спросила мисс Остин.

— Конечно. Хотя я, конечно, не могу выступать от имени Боу-стрит.

— Кажется, Энн боится вас больше, чем властей.

— Да?

— Это вас удивляет? Моя кузина Элиза также опасается, что вы всё ещё можете подозревать Генри.

— Не думаю, что вашему брату есть о чем беспокоиться. Как сегодня себя чувствует миссис Остин?

Лицо Джейн омрачилось.

— Боюсь, это лишь вопрос времени.

— Мне очень жаль.

Она быстро заморгала и кивнула, тяжело сглотнув.

— Вы, случайно, не знаете человека по имени Диггори Флинн — несколько взъерошенный тип со странно перекошенным лицом?

— Нет, не думаю. А что? Вы считаете, он может быть причастен к тому, что здесь произошло?

— Вероятно.

Она склонила голову набок.

— Могу я спросить, почему вы изменили свое мнение о капитане Уайете?

— В основном потому, что убедился: он именно такой благородный и честный человек, каким кажется.

— Приятно слышать, — сказала она с мягкой улыбкой. — Энн заслуживает счастья.

— Будем надеяться, что так оно и будет, — ответил Себастьян, и в этот момент раздался звон колоколов далекой деревенской часовни.

Глава 51

Следующей остановкой Себастьяна была «Роза и Корона», где он обнаружил, что Киан О'Нил так и не вернулся на работу в конюшню.

Наконец Себастьян нашел бывшего конюха на огородах больницы Челси, где тот окучивал грядки с только что взошедшими овощами. При виде Себастьяна он замер, его руки сжались на рукоятке мотыги, а грудь вздрогнула от быстрого вздоха.

— Что вы от меня хотите?

— Мне нужно задать вам несколько вопросов, — сказал Себастьян, остановившись в нескольких футах от парня, который выглядел так, будто вот-вот убежит.

— Я уже сказал тому человеку, что ничего не видел. Ничего!

Себастьян изучал взволнованное, напряженное лицо юноши.

— Какому человеку?

— Фараону с Боу-стрит.

— Тому, что говорил с тобой раньше?

— Нет. Совсем другому.

— Он спрашивал о Даллахане?

Киан уставился на собеседника широко раскрытыми испуганными глазами.

— Вы ведь видели его, не так ли? — спросил Себастьян.

— Никто не может увидеть Даллахана и остаться в живых.

— Тогда, возможно, вы видели не Даллахана. Возможно, это был просто человек.

— Но он нес го… — Киан замолчал и опустил взгляд в землю, его щеки пылали от стыда.

— Голову? Это вы видели? Не отрубленную голову в конце моста, а другую?

Парень вытер кончик носа истрепанным обшлагом рубахи и кивнул.

— Никто мне не поверит, но это правда.

— Я вам верю, — сказал Себастьян. — Где был этот человек, когда вы его увидели?

Киан не отрывал взгляда от своих ног, его голос был едва громче шепота.

— На другой стороне моста. Недалеко от того сарая, куда мы шли.

— А как он выглядел?

— Не знаю. Было темно, и он был одет в какую-то развевающуюся черную мантию, а на голове широкополая шляпа.

— Ты имеешь в виду, на его собственной голове была шляпа? Не на голове же, которую он нес?

Краска на щеках парня стала еще ярче.

— Да.

— Значит, это не мог быть Даллахан. А просто человек, одетый в черную сутану и несущий в руках голову.

Киан поднял глаза, его черты исказились от внутренней муки смятения и безымянного не отпускающего страха.

— Чью голову? Скажите мне. Я не слышал ни о каком другом теле без головы.

— Ты видел кого-нибудь ещё на мосту той ночью? Может быть, всего лишь тень, движущуюся в кустах вдоль ручья?

Юноша сделал шаг назад, потом еще один. Он вспотел, хотя день был холодный и ветер прижимал к груди тонкую ткань его рубашки.

— Я не знаю, я ничего больше не видел! Я сказал человеку с Боу-стрит: было темно, и ветер так жутко завывал в деревьях.

Себастьян нахмурился.

— Этот человек с Боу-стрит — когда он был здесь и задавал вопросы?

— Не знаю. Несколько дней назад.

— А как он выглядел?

— Одет хорошо, как джентльмен. Неброско, но очень красиво.

— Сколько ему лет?

Киан пожал плечами.

— Старше вас, думаю. Но ненамного.

— Волосы тёмные или светлые? Высокий или низкий? Худой или толстый?

Черты лица юноши исказились от попыток вспомнить.

— Примерно такого же роста, как я, темноволосый, но я бы не сказал, что он был слишком худым или толстым.

Себастьян наперечет знал всех констеблей Лавджоя, и это описание не подходило ни к одному из них.

— Он сказал, что с Боу-стрит?

— Да.

— Спрашивал еще о чем-нибудь?

— Только видела ли что-нибудь Молли.

— Что вы ему сказали?