Кто нашел, берет себе

- Но я могу все уладить, - проникновенно говорит Красные Губы. - И, если мы договоримся, я это сделаю. Я могу стереть отпечатки твоих пальцев. Я могу стереть запись голосового сообщения. Я могу уничтожить DVD-диски. Все, что требуется от тебя, это сказать мне, где находятся записные книжки.

- Типа, я должен вам верить!

- Ты должен мне верить. - Тихо. Вкрадчиво. Умно. - Подумай об этом, Пит. Если тебя вынести за скобки, убийство Энди будет выглядеть, как попытка ограбления. Работа какого случайного психа или помешанного метамфетаминах. Так будет лучше для нас обоих. Если ты остаешься в игре, всплывает существование записных книжек. Зачем мне это надо, скажи, пожалуйста?

«Тебе все равно, - полагает Пит. - Тебе не нужно будет ни о чем беспокоиться, когда найдут мертвого Халлидея в его кабинете. Ты сказал, что побывал в Вейнсвилле, значит, ты бывший зэк, и ты знал мистера Халлидея. Составить это вместе, и ты тоже становишься подозреваемым. Твоих отпечатков там не меньше, чем моих, и я не думаю, что ты можешь стереть их все. Что ты можешь сделать - если я тебе позволю, - так это взять записные книжки и уйти. А когда ты уйдешь, что помешает тебе послать в полицию эти DVD, просто назло? Чтобы отомстить мне за то, что я попал в тебя тем графином с выпивкой и ушел? Если я соглашусь с тобой … »

Мнение он заканчивает вслух:

- Мне будет только хуже. Что бы вы ни говорили.

- Уверяю тебя, это не так.

Он говорит, как адвокат, один из тех скользких типов с идеальными волосами, которые появляются в рекламе на кабельных каналах поздно ночью. Ярость возвращается и заставляет Пита вытянуть спину на скамейке, как от удара электричеством.

- Ну тебя нахер. Ты никогда не получишь этих блокнотов.

Он обрывает звонок. Телефон почти мгновенно вновь начинает жужжать у него в руке. Тот же номер, Красные Губы снова звонит. Пит нажимает «ОТКЛОНИТЬ» и выключает телефон. Сейчас ему надо подумать так хорошо и так напряженно, как он не думал никогда в жизни.

Мама и Тина - они важнее. Он должен поговорить с мамой, сказать, что им с Тинси необходимо немедленно уйти куда-нибудь из дома. Поселиться в отеле, например. Им необходимо …

Нет, не с мамой. Поговорить надо с сестрой. По крайней мере, сначала с ней.

Он не взял визитку мистера Ходжеса, но Тина, наверняка знает, как с ним связаться. Если это не сработает, придется звонить в полицию и надеяться на лучшее. Рисковать своей семьей он не станет, что бы ни случилось.

Пит вызывает номер сестры.

33

- Алло? Питер? Алло? Алло?

Ничего. Этот сукин сын выключил телефон. Первое желание Морриса - сорвать со стены телефон и разбить его о какой-то книжный шкаф, но в последний момент он себясдерживает. Пока не время поддаваться приступам ярости.

Итак, что теперь? Что делать дальше? Позвонит ли в полицию Сауберс, несмотря на все доказательства против него?

Моррис не может позволить себе поверить в это, потому что, если он в это поверит, записные книжки будут потеряны для него навсегда. И обдумывает такое: пойдет мальчишка на столь необратимый шаг, не поговорив сначала с родителями? Не спросив у них совета? Не предупредив их?

Надо ускоряться, думает Моррис и произносит, стирая отпечатки пальцев с телефона: «Чем скорее это произошло бы, тем лучше».

И лучше бы вымыть лицо и уйти через черный ход. Он не думает, что выстрелы были слышны на улице - в кабинете в глубине здания, среди заставленных книгами стен, не должно быть плохой звукоизоляции, - но он не желает рисковать.

В ванной комнате Халлидея он сдирает с подбородка кровь, оставляя полотенце в красных пятнах в раковине, где его найдут полицейские, когда в конце концов появятся здесь. Покончив с этим, он идет по узкому проходу к двери с табличкой «ВЫХОД», перед которыми составлены коробки с книгами. Он отодвигает их, думая, как глупо так блокировать пожарный выход. Глупо и недальновидно. «Моему давнему приятелю можно написать эпитафию, - полагает Моррис. – «Здесь лежит Эндрю Халлидей, жирный, тупой, недальновидный гомик. За ним не скорбеть».

Жара летнего дня молотом падает на него, и его начинает качать. Внутри головы будто происходят взрывы - следствие удара тем чертовым графином, - но мозг работает на полную мощность. Он садится в «Субару», где еще жарче, и, заведя мотор, включая кондиционер на максимум. Вокруг рассечения в форме полумесяца, на подбородке набухает уродливый фиолетовый синяк, но кровь уже не идет, и в целом он выглядит не так уж и плохо. Жаль, что под рукой нет аспирина, но это может подождать.

Он сдает задом, выезжает с парковки Энди в переулок, ведущий к Грант-стрит. Грант-стрит - улица скромнее, чем Лейсмейкер-лейн с ее дорогими магазинами, но там хотя бы разрешено движение машин.