Кто не выжил, я не виноват

Возможно, Тамара просто набивала себе цену. Но шел уже третий день, а она даже не думала отвечать на звонки, хотя и в черный список Эдика не заносила.

– Мотив имелся и у Хромова, – сказал Нерестов.

– Так он ведь и шарахнул Сбитнева по голове.

– Да, но доказать смерть от его удара будет крайне сложно. Да тебя Сбитнев и не должен пугать. В конце концов, он и сам мог упасть. Там же стол был перевернут, поскользнулся, все такое. Или Хромов его толкнул, даже ударил.

– Хромов? – Эдик в раздумье ощупал подбородок.

– Он же мог за Сбитневым погнаться?

– Ну да, вполне мог.

– Догнал Сбитнева, ударил его. Татьяна Сбитнева бросилась защищать своего мужа, Хромов ударил ее бутылкой.

– Что-то такое припоминаю. Пьяный был, плохо соображал, перед газами что-то мелькало, – проговорил Эдик и цинично усмехнулся.

– Сбитнев не мог убить свою жену. А Хромов мог, – сказал Нерестов, глядя куда-то в сторону.

Он как будто от своей совести глаза прятал. Если Эдик его смущал, то зря. Человек делал свою работу, за это его можно было только уважать. А осуждает пусть суд. Того же Хромова. Нечего ему под ногами путаться.

– А как это все юридически оформить? – спросил Эдик.

– Это моя забота.

– Тогда Хромов сядет за убийство?

– Это совсем не обязательно, – ответил Нерестов и пожал плечами. – Предъявим ему обвинение, переключим на него все внимание, а тебя выведем за скобки. Ну а потом…

– Что потом?

– Если Хромов не поднимет волну, будет вести себя тихо, то передадим дело в суд. Нам его вернут за недостаточностью доказательств. После этого мы его потихоньку спустим на тормозах.

– А я в это время уже буду за скобками, – с усмешкой произнес Эдик.

– Но это если Хромов будет вести себя тихо.

– Очень тихо?

– Чем тише, тем лучше, – с заговорщицким видом проговорил Нерестов.

– Я знаю одно место, где все ведут себя очень-очень тихо, – сказал Эдик и легонько дернул себя за мочку уха.

Его отец занимался экспортными операциями, гнал за границу все, что только возможно, – нефть, руду, металлолом, лес – и практически не имел при этом средств производства. Главный его капитал состоял в близости к правительству. Через нужных людей он получал квоты и лицензии на экспорт, брал товар по одной цене, а продавал его по другой и очень хорошо на этом зарабатывал. Но ему приходилось общаться не только с законопослушными гражданами. Свой гешефт он делал и с опорой на откровенно криминальные структуры. В общем, были у него связи в том мире, где сложные вопросы решаются просто, четко и конкретно.

– Это совсем не обязательно, – сказал Нерестов и косо глянул на Эдика. – Достаточно будет просто договориться с парнем. – Он потер пальцами, собранными в щепотку.

– Именно это я и имел в виду, – деловито проговорил Эдик, почувствовав себя вдруг доном Корлеоне.

Отец действительно стоял на его стороне. Он сделает все, чтобы вырвать сына из лап закона, надо будет, и на крайние меры пойдет. Так почему бы не воспользоваться этим?

Эдик стоял у своей машины, но не во дворе базы, а за проходной. Мигайлов сделал правильные выводы из недавнего инцидента. Теперь ни один посторонний человек не мог проехать на территорию предприятия. В принципе такие правила действовали всегда, но в прошлый раз Эдик смог прорваться сквозь заслон, а сегодня – нет.

Он стоял, прислонившись спиной к закрытой дверце своей машины, и смотрел не на Тамару, а на длинноногую блондиночку из бухгалтерии.

А та вся расцвела, расфуфырилась, грудь расправила, голову держала прямо, шла как по подиуму, на Эдика даже не смотрела, как будто и не замечала его. Но стоило ему оттолкнуться от машины, и она завибрировала изнутри, как велосипедный звонок на кочке, напряглась, даже спину невольно выгнула в ожидании оклика.

Но Эдик перегородил путь Тамаре.

– Привет!

Блондиночка чуть не споткнулась, обернулась на ходу. На Эдика она глянула с удивлением, на Тамару – с возмущением, как будто та у нее жениха отбила.

– Подвезти? – спросил Эдик, кивком показав на свою машину.

Она повела рукой в сторону остановки, забитой людьми. Рабочий день закончился, главный трудовой ресурс государства спешил домой.

– Не надо, мне папа трамвай купил.

– Домой или куда?

– А что такое?

– Может, гостей дома ждешь?

– Может, и жду.

Родион приехал вчера, на ночь глядя, закончив работу, метнулся к ней. Голодный и уставший как черт, но ни себе не дал выспаться, ни ей. Он и сегодня мог нагрянуть. Тамара боялась его как грома, но ждала, как будто вместе с дождем могла просыпаться и манна небесная.

– Тогда тебе надо поспешить.

– Надо.

– Поехали?

– На трамвае?

– На мне.

– А шея не заболит?

– А мы седло установим. На законных основаниях.

– На законных основаниях?

– Законное седло для законной жены.

– Если я выйду замуж, то не за тебя.

– За этого? – Эдик кивком показал на здание, крыша которого видна была из-за ворот, и едко усмехнулся.

– Если я выйду за Александра Павловича, то на законных основаниях, – с вызовом сказала Тамара. – И вообще… – Эдик даже не прикасался к ней, но все же она мысленно оттолкнула его и продолжила путь к остановке.

Но он схватил ее за руку и заявил:

– Я ведь от тебя не отстану!