Кто первый встал, того и тапки

– В юриспруденции нужны связи, впрочем, как и везде. Я вот, между прочим, ветеринар, а из коровы на работе вижу только бифштекс.

– А как же пирожки с котятами? – пошутила я, но Аделаида даже не улыбнулась.

– И потом, у Сашки плохая кредитная история. Она хотела всего и сразу, понабрала кредитов, а отдать не смогла. Сашку не берут на работу в банки или солидные фирмы, не проходит проверку службы безопасности, поэтому она всегда работала в каких-то мелких сомнительных конторах. Однажды ей всё это надоело, и она решила открыть свой бизнес. Для этого ей понадобились мои документы.

– Не поняла: бизнес открывает она, а документы ваши?

– Ну, Сашка как рассуждала. Бизнес – дело сложное, пока разберёшься во всех тонкостях, уже потрачен стартовый капитал. Поэтому, чтобы не набивать шишки самой, она решила сначала устроиться в готовый бизнес и узнать изнутри, как всё работает. Скопировать образцы договоров, скачать клиентскую базу, выведать какие-то нюансы…

– Промышленный шпионаж?

– Скажете тоже! – фыркнула Аделаида. – Шпионаж – это когда крадут формулу лекарства от рака или модель двигателя внутреннего сгорания. А Сашка всего-навсего решила открыть пекарню в Москве.

– Почему именно пекарню?

– Потому что денег на это требуется меньше, чем на другой бизнес. А во-вторых, люди всегда будут есть. Без новой шмотки прожить можно, а без хлеба – нет. Вы хлеб в сетевых магазинах пробовали? Это же отрава, там натуральных продуктов практически нет. Берут стакан муки и полкило разрыхлителя, на выходе получается мешок муки. Добавляют туда сухое молоко, яичный порошок, еще какую-нибудь химию, чтобы хлеб месяц не черствел. Его свиньям давать нельзя, не то что людям. Все приличные москвичи уже давно покупают хлеб только в маленьких пекарнях.

Я задумалась: а я-то где покупаю? Да по-разному, бывает, что и в супермаркетах беру. Оказывается, неприличная я женщина…

– Все-таки я не поняла, зачем Александре понадобились ваши документы.

– По своим она устроиться не могла. У нее высшее юридическое образование, это выглядело бы подозрительно. Она же устраивалась не директором, а простой продавщицей. А у меня ветеринарный колледж, я подходила.

– А вам-то какая выгода?

– Здесь я работаю неофициально, а мне нужно, чтобы шёл стаж, чтобы начислялась пенсия. Саша объяснила, что мне от этого только лучше будет, вот я и согласилась.

– Неужели еще остались «черные» зарплаты? – удивилась я. – Кажется, государство уже всем прищемило хвост.

– В ресторанах остались, я, считай, только за чаевые и работаю.

– И что, работодатели не заметили разницу между вами? Саша ведь паспорт предъявляла, а там ваша фотография…

– Ой, да никто не вглядывается. Это рабский труд за гроши, сутками на ногах, они рады, что хоть кто-то согласился работать. Тем более Сашка выглядит прилично, грамотно разговаривает, она умеет втереться в доверие.

– И как вы только на это согласились? Все-таки риск…

– Никакого риска, – уверенно заявила Аделаида. – Я лично документы не отдавала, нигде моей подписи нет. Всегда можно сказать, что их взяли без моего ведома, я понятия не имела.

– Это вас Александра научила так говорить?

Деля кивнула:

– Сашка вообще, знаете, какая находчивая?

Это-то меня и пугает. Может, Искра права? Ушлая мать-одиночка придумала аферу, чтобы заграбастать моего жениха, а я тут бегаю по городу, как дурочка с фантиками.

– Деля, вспомните, пожалуйста, у Александры есть родственники в Москве? Она что-нибудь о них рассказывала? Может, адрес называла? Или место работы? Любая информация важна.

Официантка на секунду задумалась.

– У нее в Москве тётка живёт, то ли в Солнцеве, то ли в Свиблове, не помню. Но они не общаются, не знаю почему.

Я попросила у Аделаиды номер телефона Саши, который не отвечал, а также на всякий случай обменялась с ней самой контактами.

– Как называется пекарня, куда ваша подруга устроилась?

Девушка подняла правую руку и показала указательный и средний пальцы.

– Две. Две пекарни было. Из первой она уволилась через месяц.

– Говорила почему?

Деля грустно покачала головой:

– Нет. Мы тогда уже отдаляться начали.

– Поссорились?

– Явной ссоры не было. Откуда-то появилось взаимное раздражение, Сашка меня прямо бесила, я ее, по всей видимости, тоже, она разговаривала со мной сквозь зубы. В ту нашу последнюю встречу полтора года назад она приехала взять мои документы, ну, там, паспорт, СНИЛС, чтобы устроиться во вторую пекарню. Сашка была такая яркая, весёлая, полная планов, а я тут грязные тарелки со столов убираю. Она еще и мужика какого-то умудрилась закадрить прямо на крыльце. Кстати, классный такой мужик – красивый, в костюме, при машине. А у меня всё больше какие-то доставщики еды на самокатах. Меня это так задело, ну, я и сказала ей что-то грубое. Она вечером документы вернула, и больше мы не виделись.

До меня не сразу дошло, что Аделаида говорит о моем Владе. Я почувствовала укол ревности, поэтому, пожалуй, слишком резко напомнила:

– Мне нужны названия пекарен.

Официантка развела руками:

– Не знаю.

– То есть как? Вы же были оформлены на работу!