Кто первый встал, того и тапки

Ох, не верь, капитан, люди не меняются. Если честно, лично мне эта готовка уже поперёк горла. Я даже не знаю, что меня больше напрягает – чужой ребёнок в доме или кастрюли. Вот что я тебе скажу, любезный Сергей Александрович: если хочешь, чтобы каждый день у тебя дома на обед было первое, второе и компот, выбирай жену среди выпускниц кулинарного техникума.

Я сверилась с картой. Адрес, который дал капитан Дубченко, находился в районе Солнцева, а это был хороший знак: Деля упоминала этот район, когда говорила про тётку Александры. В любом случае, других ниточек у меня не было, поэтому я поехала на противоположный конец Москвы.

Дом номер пятьдесят восемь по улице Богданова располагался рядом с метро, это была серая панелька старой серии, с неудобными планировками и тонкими стенами. Я нашла нужный подъезд. Несмотря на холодную погоду, окно на первом этаже было распахнуто настежь, оттуда гремела музыка и раздавались пьяные голоса. Люди отдыхали не после трудового дня, а вместо него. Я от всей души посочувствовала соседям: маргиналы в подъезде – это проклятие! Их можно вывести, как тараканов, только если действовать всем жильцам сообща. Зато мне неожиданно повезло, домофон на двери был вырван с корнем, и я не сомневалась, что это сделали те самые алкаши с первого этажа. Я беспрепятственно проникла в подъезд.

Звонок в сто тридцать третьей квартире не работал. Я нажимала на кнопку, напряженно прислушивалась, но ничего не слышала. Пришлось стучать в железную дверь.

– Что вы делаете?! Немедленно прекратите! – раздалось у меня за спиной.

Обернувшись, я увидела невысокую женщину лет шестидесяти, которая смотрела на меня расширенными от ужаса глазами.

– Звонок не работает, – объяснила я.

– Он отключён, чтобы не беспокоили, – сказала женщина. – В квартире больной человек.

– Извините, я не знала. – Мне действительно стало неловко. – Вы бы табличку повесили, что ли.

– Вы пришли счётчики проверить?

Я покачала головой.

– По этому адресу была зарегистрирована Александра Ефимовна Айхнер…

Женщина спала с лица:

– Что-то случилось с Сашей?

– Вы ее знаете! – обрадовалась я.

– Конечно, знаю, она моя двоюродная племянница. Что с ней случилось?

– Увы, сама ищу ответ на этот вопрос. Она пропала, не выходит на связь.

– А Ева жива? – поспешно спросила собеседница.

– Вы имеете в виду младенца шести месяцев от роду? – уточнила я. – Какая-то девочка живёт у меня в квартире, но я не уверена, Ева ли это.

– Понятно. Извините, у меня совсем нет времени. Всего доброго!

Женщина отвернулась, достала ключи и принялась открывать квартиру.

Я застыла в изумлении.

– То есть как… вы вроде беспокоились о племяннице… и вот так резко обрываете разговор…

– Некогда мне лясы точить, – буркнула дама. – Меня ждёт больной человек, за которым требуется уход.

– Пожалуйста, – взмолилась я, – уделите мне хотя бы десять минут, очень нужна ваша помощь! Я так долго искала родственников Саши! И вот наконец нашла вас!

Собеседница нехотя оторвалась от замка.

– У меня правда нет времени. За полчаса я должна успеть накормить больного, поесть сама, а потом вернуться на работу.

– Мы можем поговорить по дороге до вашей работы?

– Я работаю буквально в двух шагах, приёмщицей в химчистке, если выйти из подъезда, налево будет пристройка «Дом быта».

– Можно я вас там подожду?

– Как хотите, – пожала плечами женщина и скрылась в квартире.

Я отправилась в «Дом быта». Интересное это оказалось место, под одной крышей объединились разные службы и мастерские: прачечная самообслуживания, химчистка, металлоремонт, ремонт одежды, обуви, компьютеров, фотостудия, ювелирная и даже багетная мастерские. На двери химчистки висела табличка «Перерыв 30 минут». Я бродила по коридорам и сквозь стеклянные двери с любопытством наблюдала за работой мастеров. Можно бесконечно смотреть, как работают другие люди, так что полчаса пролетели незаметно. Я увидела, как двоюродная тётушка Александры Айхнер зашла в химчистку, и поспешила к ней.

Женщина села за синюю стойку, перед ней располагалась табличка: «Вас обслуживает Улитина Вера Станиславовна».

– Значит, вас зовут Вера Станиславовна? А я Людмила, приятно познакомиться.

Вера Станиславовна в ответ кивнула, изобразив подобие улыбки. У нее было уставшее лицо, она словно прокручивала в голове какие-то грустные мысли. Я решила, что это связано с больным родственником, и сочувственно спросила:

– Вы за больным отцом ухаживаете?

Она подняла на меня изумлённый взгляд, словно я была первой, кого заинтересовали ее проблемы, и ответила:

– За мужем.

– Тяжело болеет?

– Суставы у него. Давление. Желудок. Много чего.

– Инвалид?

– Инвалидность не дают, он уже на пенсии, ему шестьдесят пять.

Стандартный такой набор болячек российского пенсионера. И большинство все-таки находят силы не только обслуживать себя, но и гулять с внуками, помогать близким.

– Ну что ж, – вздохнула я, – как говорится, в горе и в радости, в болезни и в здравии…

Вера Станиславовна помолчала, потом задумчиво произнесла: