Кто помнит о море

Я редко хожу в новую часть города — по разным причинам, но, пожалуй, главная из них — страх перед ириасами, которые довольно часто обрушиваются на любопытных, хватают и утаскивают их. Кроме того, оказаться лицом к лицу с множеством нацеленных на тебя окон — в этом нет ничего хорошего. Раза четыре или пять я уже попадал в ловушку и стоял на краю гибели. А бывают дни, когда сами стены смыкаются вокруг зевак, стараясь захватить их побольше, без всяких церемоний оттесняют их в тупик, где они встречаются со своими собратьями, уже покрывшимися плесенью и дожидающимися, сбившись в кучу, своей очереди пробраться к единственному доступному им выходу — к щели, через которую человек с трудом может протиснуться; после тяжкой и долгой борьбы он в конце концов выбирается, потратив на это недели, а то и месяцы. Остальным же приходится ждать, вооружившись терпением. Но даже если, отважившись на такой риск, вы все-таки идете туда, темные отверстия всех этих окон, готовых в любую минуту изрыгнуть смерть, поражающую вас в грудь, источают тяжелые испарения, которыми вы вынуждены дышать… Это можно позволить себе раз, другой, а потом… У меня, честно говоря, пропало желание слишком часто ходить туда. Слишком часто — нет, но иногда… Вот сейчас, например, я как раз возвращаюсь оттуда. Надо полагать, в нас завелась теперь червоточина, порок у нас, можно сказать, в крови. Хотя, должен признать, в последнее время я задерживаюсь там ненадолго. Всего на несколько минут, когда начинает темнеть, но, прежде чем совсем стемнеет — ибо едва спускаются сумерки, как улицы тут же пустеют, — я возвращаюсь домой. Обычно в этот час новые сооружения уже начинают искриться. Я смотрю на них каких-нибудь несколько минут, но этого вполне достаточно, чтобы покой мой был нарушен, а я в нем так нуждаюсь. Чем дольше вы глядите на эти неприступные крепости, тем большее воздействие оказывает на вас излучаемое ими сияние, и все ваши муки словно бы растворяются. Быть может, в этом и кроется секрет их притягательной силы, за что многие жители поплатились своею жизнью. Внушает ужас само чувство, которое испытываешь, очутившись там: нервы расслабляются и дышится удивительно легко, вы уже не вспоминаете о подстерегающих вас на каждом шагу опасностях и жизнь как будто начинает улыбаться вам. Зато как тягостно бывает потом осознавать обманчивость этого чувства раскрепощения…