Кто служил в армии, в цирке не смеётся

— Что-то вы на грузчиков не похожи. Гладкие слишком и интеллигентные…, — толстяк не спешил открывать тяжёлую дверь товарняка и всё колебался.

— Точно, не грузчики мы. Жизненные обстоятельства заставляют заниматься этим … Давай, давай, не ссы, — от автомобилей тоже послышались недовольные возгласы водителей и это переломило ситуацию. Всё ещё недоверчиво косясь на нас, толстячок оборвал свинцовую пломбу и мы с металлическим визгом откатили в сторону тяжёлую дверь вагона, за которой всё пространство было забито небольшими, картонными коробками.

— Чего это там у вас? — Недовольно спросил Сергей и выдернул одну из коробок из вагона.

— А тебе какая разница? Бери и разгружай, — толстяк агрессивно выдернул из рук нашего старшего коробку, — Я не понял, чего стоите? Лезьте и разгружайте, я сейчас машину буду подгонять.

Мы в эту перепалку не лезли, считая, что Сергей знает что он делает, тем более что не понимали почему он упёрся. Но всё тут же и разрешилось.

Сергей глянув в дверь, решительно заявил:

— Мы этот вагон разгружать не будем.

Ответственный за груз уже повернулся и кричал в полумрак, чтобы подъезжала первая машина, а потом обернулся к нам.

— Что ты там сказал? Я не расслышал…

— Говорю, вагон разгружать не будем. Полночи провозимся, а заплатят нам с гулькин член… На фиг нам эта маята нужна. Лучше пойдём, там вагон с цементом стоит, за ночь разгрузим и по тридцатке на нос получим. Пошли, ребята, — Теперь-то стало понятно цель всех этих препираний и мы, сделав возмущённые лица, изобразили явную готовность скрыться в темноте.

— Постойте, постойте…, — возмущённо возопил толстяк, — а кто тогда здесь будет разгружать?

— А нам всё равно, вон пусть водители и разгружают, — Сергей кивнул головой на подъезжавшую задом машину. — Ну, а если заплатишь нам как за вагон с цементом, то мы разгрузим…

Толстяк с возмущением всплеснул руками и ринулся в темноту. Машина остановилась, не доехав до вагона метров десять, и оттуда донеслась возбуждённая перепалка.

— …Слушай, Семён, — донесся до нас обрывок перепалки после пары минут ругани, — нам всю ночь ещё ехать, а ты предлагаешь полночи пахать. Иди с мужиками договаривайся и сваливаем отсюда пока не спалились…

Из темноты к нам выскочил расстроенный Семён:

— Сколько вы за разгрузку цемента заработаете? — Сходу налетел он на Сергея.

— Сто пятьдесят рублей…

— Да вы оборзели. Да за сто пятьдесят рублей я и сам перегружу.

— Перегружай, только смотри быстрей перегружай, пока менты сюда не подскочили. — Сергей был на коне и чувствовал себя в выигрышной ситуации. А вот толстяк нервничал.

— Не…, за сто пятьдесят не согласен. Семьдесят пять…

— Не знаю кто из нас борзеет, но это ты. Нам тоже неприятности не нужны. Поэтому сто тридцать пять рублей и вас тут через два часа нету.

— Да у меня таких денег нету, поймите меня парни. Только сто двадцать…

— Мы согласны…, — я, да и остальные двое товарищей с удовольствием наблюдали увлекательнейший торг. Я бы так не смог и теперь-то понимал, почему прапорщик был старшим в нашей команде и его слушались.

— Отлично… Только парни побыстрей.

Через пару минут всё закрутилось и мы уложились в полтора часа. В коробках оказались женские лифчики разных фасонов, а наблюдая со стороны нервную обстановку, которую создавал Семён вокруг разгрузки, можно смело констатировать, что груз был левый и спекулятивный.

Запыхавшиеся и вспотевшие, мы глядели как машины отъехав на дорогу, выстроились в колонну, дожидаясь старшего. Семён достал бумажник и, забывшись, открыл его при нас. Достал деньги и стал отсчитывать в ладонь Сергея разноцветные купюры.

Когда он горестно вздыхая отсчитал сто двадцать рублей, Сергей быстрым движением выхватил из бумажника фиолетовую банкноту в двадцать пять рублей, толстяк возмущённо засопел и попытался выхватить банкноту, но наш старший отдёрнул руку и осуждающе сказал:

— Ну, Семён, нехорошо обманывать. Говорил что только сто двадцать рублей. Нехорошо. Эти двадцать пять мы забираем, как премиальные — за быструю разгрузку и за то, чтобы впредь честно вёл себя. Так что, всё по справедливости.

Семён сделал ещё одну неуклюжую попытку выхватить деньгу, но у него снова не получилось и он пригрозил:

— Я сейчас водителей позову. Они вам бошки монтировкой быстро поразбивают…

— Давай зови, ещё неизвестно, кто кому бошки поразбивает… А лучше езжай, Семён, тебе ни шума, ни скандала как мы понимаем, не нужно…

Семён грязно выругался и было непонятно, то ли он обругал нас, то ли это относится к тем скользким обстоятельствам, в рамках которых он находился, но прозвучало это довольно удручённо и безнадёжно. Наш благодетель развернулся и покатил на своих коротких ножках к небольшой автомобильной колонне, вспрыгнул в кабину первой, радостно зарычавшей машины и они скрылись в темноте.