Кто служил в армии, в цирке не смеётся

— Боря, — командир подался вперёд и опёрся грудью на сложенные руки, как бы придавая проникновенность своему тону и словам, — Этот приказ мне спулила дивизия, а им навязал округ. Я как мог барахтался, сопротивлялся, но ничего поделать не смог. Ну, ты ж меня знаешь.

Да, я знал командира и даже представлял, как он мог сопротивляться. Но его тоже видать поставили по стойке «Смирно» перед приказом.

— Ну, так вот. Боец то действительно есть. И ты его завтра можешь забрать. Из молодого пополнения и округ держит этого бойца на особом контроле.

— Что? Чей-то сынок? — Предугадал я.

Командир откинулся на спинку кресла:

— Да. Сегодня прибыл с молодым пополнением, а завтра ты его заберёшь под своё крыло. Фамилия его…, — дальше командир полка с видимым безразличием назвал фамилию молодого солдата. Фамилия оказалась знакомой и я натужно наморщил лоб, добросовестно пытаясь вспомнить — Кто это?

— Ну, как тебе, фамилия…? — Через некоторое время, с любопытством наблюдая мои потуги, спросил командир.

— Блин. Фамилия больно знакомая, а вот никак не могу вспомнить хоть одного полковника или генерала окружника с такой фамилией.

— Боря…! — В весёлом изумлении взвился командир, — Ты что, не знаешь эту фамилию?

— Так я и говорю — знакомая фамилия, а вспомнить не могу.

— Ну, ты даёшь! Услышав эту фамилию, люди вскакивают с места и восторженно восклицают — ООООооооо… — командир округлил губы и глаза, отчего его лицо мигом стало глупо-восторженным.

— Хорошо…, если это не сынок окружника, а с министерства обороны, то мне чего-то ООООооо…, говорить совсем не хочется. А наоборот, разочарованно — УУУУуууууу…

— Какое министерство обороны? — Командир откровенно веселился, — ты хоть ни кому не говори, что не знаешь про этих знаменитостей, дебильной деревенщиной выглядеть будешь…

Я в недоумение скорчил рожу и ещё раз попытался вспомнить.

— Боря…, — в отчаянном веселье вскричал командир, — ты хоть телевизор и кино смотришь иногда…???

— Тьфу ты…, японский городовой… Вот это я тупанул, товарищ подполковник, — слова «телевизор» и «кино» сыграли роль кодовых слов и в башке у меня сразу же всплыла целая семейная плеяда артистов, киноартистов, режиссеров, писателей обременённых народной любовью, с кучами вручённых различных премий начиная от Сталинской, Ленинской и кончая Государственной, увешанные различными званиями «Народный артист РСФСР, Народный артист СССР», уж не говорю про многочисленные ордена и можно и дальше вспомнить и другие титулы.

— Погодите, товарищ подполковник, насколько я помню у них только одна дочка — артистка, тоже заслуженная. И всё.

— Ну это, Боря, совершенно не важно — одна, две… Или пять по всему Союзу. Важно то, что у этой знаменитой семьи есть любимый, вот этой дочерью, тоже знаменитой артистки, мальчик, родственник, который и будет служить у тебя. И это она, именно там, в Москве, и подняла в министерстве обороны вот эту нехорошую волну. И мы с тобой, и с ним вместе, теперь будем служить, как под прожектором. Мощным таким и сильным прожектором…

Я нервно забарабанил пальцами по крышке стола, тихо матюкнулся и намекающе спросил:

— Товарищ подполковник, а почему я?

Командир улыбнулся иезуитской улыбкой:

— А куда и кому? Это ты мне предлагаешь — это тепличное создание отправить служить в танковый батальон? В этот НАРОД? Который он видел из Москвы, и только по телевизору? Чтоб его там научили материться, пить, курить, вульгарно трахать совхозных девок в грязных сараях и боксах и много чего другому…? Это ещё ладно бы, хоть какой-то жизненный опыт получил бы… Но ведь его там мигом зачмырят и прогремим мы на всю нашу демократическую общественность, которой только и дай повод ещё раз в гавно нас окунуть…

— Ну, зачем-то в танковый батальон. У нас ведь кроме артиллерии есть и другие, даже более интеллигентные подразделения… Рота связи, например. Там и бойцы нормальные.

— Какая рота связи? О чём ты говоришь? Если наш полк был бы развёрнутым, то командир роты никогда не стал бы ротным. Ему самому нужна нянька и бойцы там тоже такие же лохи, как он сам. Прапорщика Сергеева даже в расчёт не берём.

Но я продолжал гнуть свою линию:

— Товарищ подполковник, ну а зенитчики. Там и офицеров комплект и все опытные.

— У меня претензий к зенитчикам нет. Офицеры на месте и опыта у них не занимать. Но у них методика работы с личным составом совершенно другая, чем у тебя. И я с ними, вернее мы всем полком, ещё быстрее известность получим, чем если его танкистам отдать. Ну, что ты не понимаешь что ли?

Короче, Боря — Всё… Ты мой лимит демократичности исчерпал. Я уже и в дивизию доложил, что ты персонально за него отвечать будешь и они сразу успокоились. Так что иди завтра на сборы молодого пополнения, забирай его, сажай в канцелярии, дай ему линейку, карандаш и пусть он там все два года сидит и учерчивается на хер…

— Не…, товарищ подполковник, слишком вы упрощенно на это всё смотрите. Это мне сейчас нужно чисто вымыть шею, посадить его туда и все два года нести его на своей шее, при этом вытирать ему сопли и наверное задницу тоже…