Кто служил в армии, в цирке не смеётся

— Борис Геннадьевич, — прервал мои мысли разгорячённый Игорь Панкратов, — расскажите им про своих солдат. Какие они бывают. Про «голубого», который служил у вас, про первого своего солдата здесь в противотанковой батареи, а то они нюх совершенно потеряли. Видели тут и имели дело только с Серёгой Лихачёвым и Серёгой Колчановым, с этими толковыми и преданными бойцами…

Я выслушал горячечную речь капитана, поглядел на растерявшихся комбатов первого дивизиона, которых надо учить и учить…

— Хорошо, расскажу… Только про этих потом, а вот мне чего-то вспомнился один солдат, из советского времени. Правда, сейчас уже не помню — еврей он был или не еврей, но фамилия у него была — Пыц. А солдаты переиначивали на Поц, что по-еврейски вроде бы член.

* * *

На следующий день, на сборах молодых солдат я появился в двенадцатом часу.

— Что, Борис Геннадьевич, за «подарком» пришёл? — Засмеялся подполковник Докторевич, который был начальником сборов.

— За ним, за ним…, Сергей Юрьевич… Где это чудо природы?

Через пять минут передо мной стоял отпрыск знаменитой актёрской семьи, который меня совсем не впечатлил. Невысокого росточка, худенький, а судя по глазам — ещё и «московский ботаник»… Блин… И это чадо я должен опекать. Мы должны, всем полком и от него должна зависеть не только моя военная судьба, но и других.

Задав ему несколько простеньких вопросов, мы с начальником артиллерии только убедились в предстоящей непростой службе — у него не было ничего, за что можно было зацепиться и сделать из него нормального солдата.

— Мда…, — это мы оба и одновременно произнесли с начартом и вариант, что он сразу будет дальше работать в нашей канцелярии — отпал сразу. Рано.

Я достал из полевой сумки, чистые будущие блокноты Дальномерщика и Разведчика, ручку с чёрной пастой, линейку МПЛ-50. Всё это разложил на столе.

— Иди сюда, до обеда, вместо строевой подготовки, будешь разлиновывать эти блокноты. Видишь…, рамки на каждой странице уже выполнены и тебе осталось только разлиновать строки по одному сантиметру. Вот линейка, вот ручка с чёрной пастой. А вот блокноты. После обеда я приду и посмотрю. Задача ясна.

Солдат покрутил в руках линейку — Чего тут не понять?

— Понятно, товарищ подполковник…

После обеда я долго и удручённо крутил в руках готовые разлинованные блокноты и, помня, что в таких творческих семьях, рождаются дети с тонкой и нежной психикой, думал — как бы мне культурно высказать своё неудовольствие качеством выполнения простенькой задачи. Но на ум почему-то лезли народные выражения, которые с культурой не имели ничего общего. Очень хотелось слегка, только реально слегка, стукнуть в лоб и спросить — Ты случайно не учился в школе для супер одарённых детей, которых сейчас модно называют дети «Индиго»? А на мой примитивный взгляд так называемые дети «Индиго» неврастеничные, психопатичные, не развитые личности, а по простому, по-русски — ДЕБИЛЫ и нечего тут правду скрывать за красивыми названиями.

— Товарищ солдат, вот это вы считаете, что линии проведены через один сантиметр? — Осторожно спросил своего подчинённого.

Солдат сам посмотрел на меня как на человека, страдающего последней стадией Аутизма, полистал блокнот и недоумённо пожал плечами:

— Как сказали про сантиметр, так я и прочертил…

— Хорошо, отставим пока размеры. Ну а здесь… Вы же видите, что тут всё испачкано пастой…, — я разговаривал с ним, как с больным — тихо и спокойно.

Солдат опять посмотрел на меня и в его чистом взгляде проскальзывало не только удивление, типа — Чего вы до меня пристали? Я же всё расчертил… Там же было и сожаление — Ну и тупой командир у меня…

— Так паста пачкается… Что я сделаю?

Я закрыл глаза и досчитал до десяти.

— Хорошо, товарищ солдат, — голос мой, хоть я и сдерживался, приобрёл гулкость и медность, которые для обычного солдата, как правило, не обещало ни чего хорошего и мне пришлось ещё раз досчитать уже до двадцати. Начальник артиллерии, присутствующий при этом, потом мне рассказывал, — Борис Геннадьевич, я думал что тебя либо сейчас «Кондратий» хватит, такой вид у тебя был, либо канцелярия сгорит от искр, сыпавшихся из твоих глаз. Но, молодец, уважаю — ты сдержался и даже не стукнул его в лоб. Правда, голос у тебя был очень нехороший. Успокаивало одно — квартира у тебя есть, пенсия тоже. Стукнешь…, ну и уйдёшь… на пенсию… Тем более контуженный.

— Хорошо. А почему тогда линии кривые и через линию я вижу ваши пальцы?

— Так получилось, — был безмятежный ответ и я себя почувствовал подпоручиком Дубом перед солдатом Швейком.

— Хорошо, — это было произнесено трубным голосом Ангела оповещающего мир об КОНЦЕ СВЕТА и так громко, что мухи заснувшие на зиму, проснулись и полетели умирать на улицу, — покажите мне на линейке один сантиметр.

Я больше не сомневался. Семья, знаменитой династии отдыхала на этом отпрыске, а если откровенно говорить — она на нём кончалась. Солдат ни секунды не колеблясь, показал вторую половину линейки с делениями масштаба 1:50 000, где каждой большой деление равнялось двумя сантиметрам.