Кто служил в армии, в цирке не смеётся

Пока мы так общались и смеялись, остальные наконец-то угомонились: Боря перестал стучать кулаком по столу и теперь стеклянным взглядом смотрел на своего начальника, но по моему его совсем не видел. Начальник бронетанковой службы так и заснул на диване, открыв рот и зажав в пальцах ушки голенища так и не одетого сапога. Лишь трое борющихся, продолжали возиться на полу, но движения их становились всё медленнее и медленнее, а через некоторое время и они затихли на грязном полу.

— Пошли, Цеханович, отсюда. Закроем их, может к девяти часам и очухаются. Хотя вряд ли. — Мы вышли из кабинета и направились по коридору к лестнице и тут я вспомнил, зачем шёл к зам по вооружению.

— Товарищ подполковник, вас сейчас ожидает у себя полковник Григорьев…, — начал я, но Лебзин прервал меня недовольным взмахом руки.

— Да знаю я. Не наступай, Боря, на больную мозоль. Ох и отдерёт меня сейчас Григорьев, — подполковник доверительно наклонился ко мне, — мы вчера, когда возвращались, по пьяни попались ему на марше… Ну и пообещал сегодня пообщаться он со мной. Блин, действительно нехорошо получилось. Надо было дотерпеть до полка и тут усугубить, а мы начали еще в Чебаркуле, да по дороге раза три останавливались, поддавали и влетели начальству. А, ладно, в первый раз что ли, зато славно посидели. Будет что на пенсии вспомнить.

— Товарищ подполковник…, — я собрался с духом и выложил Лебзину и про разбитый новенький ЗИЛ-131ый, и про попавшегося на воровстве Грузе, — только хочу сразу сказать, что про разбитую машину полковник не знает.

Свой доклад я закончил уже в вестибюле. Подполковник остановился, посмотрел на меня долгим взглядом и я уж подумал, что его сейчас понесёт, но Лебзин неожиданно и бесшабашно махнул рукой.

— Ну и хрен с ней…, да и с ним тоже. Бывало и хуже. А про машину ему не обязательно знать. С тебя, Цеханович, в часиков так десять стол. Есть у меня в загашнике новая облицовка и всё остальное. Так что пусть твой балбес получает всё на складе и быстро меняет, а ты меня полечишь.

Лебзина Григорьев оттоптал качественно и за пьянку, и за воровство. А на утреннем докладе зам по вооружению дивизии в цветах и красках доложил о воровстве командиру дивизии. Тут пошла цепная реакция и за хреновую организацию службы в карауле начальник штаба дивизии отодрал уже начальника штаба нашего полка. Дальше этот шар разборок неожиданно отрикошетил от начальника штаба полка уже в самого полковника Григорьева, которого командир дивизии, будучи в отвратительном настроении, поставил по стойке «Смирно» в своём кабинете и разнёс в пух и прах за отсутствие охраны и службы в парке ремонтного батальона. Дальше лавина разборок понеслась по нисходящей вниз и в течение недели, комиссия, созданная командиром дивизии, наковыряла столько недостатков в парках соединения, что про первопричину всего этого все совершенно забыли.

Я, как положено, накрыл стол Лебзину. Посидели мы с ним неплохо, после чего зам по вооружению наконец-то сломался и благополучно проспал на койке в моей канцелярии до вечера. Вечером я его опохмелил и довольный подполковник убыл в семью. Груза, приказом командира полка, за воровство был арестован на трое суток с содержанием на гарнизонной гауптвахте, где он все трое суток спокойно рисовал плакаты, оставив после себя хорошую память. Я, когда приехал его оттуда забирать, так мне его отдавать не хотели. Просили оставить, но уже на положении солдат-комендачей, чтобы он закончил оформлять Ленинскую комнату. Но я упёрся рогом и забрал его в полк.

— Товарищ капитан, когда вы меня будете увольнять? — Прошёл день как я его привёз с гауптвахты и Груза сидел на стуле перед моим столом, вопросительно глядя прямо в глаза.

— Груза, ты мне напоминаешь заезженную пластинку.

Сержант непонимающе уставился на меня, а я откинулся на спинку стула, готовясь к длинному разговору.

— Чего глазки удивлённые строишь? Две недели назад, потом ещё две недели назад…, ещё раньше десять дней и всё одно и тоже. Тот же стул, та же канцелярия, те же лица и один и тот же идиотский вопрос. Мы с тобой как последний раз договаривались? Во… Две недели без нарушений. Я что ли тебя заставлял гонять по парку и разбивать машину? Нет, а твой дурацкий гонор. Да, может быть, я своей реакцией невольно и толкнул тебя на воровство. Но на это можно и по-другому посмотреть: не разбил бы машину — не полез воровать. А так у тебя уже не от меня наказание, а от командира полка — трое суток ареста. Я его взыскание аннулировать, как свои, отменить не могу. Так что, сержант, прилип ты. И на месяц, как минимум, ты должен затихнуть. Тогда можно будет и поднять вопрос об увольнении.

— Товарищ капитан, ну что — вот так и ничего нельзя сделать? — Груза с надеждой смотрел на меня.

Молча разведя руки в стороны, лишь подчеркнул своё бессилье.