Кто служил в армии, в цирке не смеётся

— Во влип…, — забеспокоился я, — слушай, Серёга, а про мою машину никто не докладывал?

Дежурный опять засмеялся:

— Боря, про твою машину даже самый последний солдат полка знает, кроме командира полка и тех. части. Но лучше бы знали, а то в свете сегодняшнего, ночного залёта твоего сержанта всё это разом и всплывёт, но только уже на уровне дивизии. Так что, Боря, иди и работай на опережение. Удачи тебе. Сейчас они там наверху все в коматозе и должно всё пройти нормально, — дежурный шутливо подтолкнул меня к лестнице.

За дверью технической части, где располагались все технари, было шумновато и явно кого-то били в пьяном угаре, причём с ломаньем мебели или же об саму мебель.

Ещё раз вздохнув, всё-таки вежливо постучался в дверь, ожидая, что мне крикнут — Заходи. Но стука моего, в этой «веселой» кутерьме никто не услышал, поэтому, дёрнув дверь, я смело шагнул в кабинет.

«Дыма с коромыслом» в кабинете не было, так как содержательная пьянка подошла к своему логическому концу и, открывшиеся картина, несмотря на тягостное настроение, заставила меня весело захохотать.

В каждом полку были свои традиции в том числе и по употреблению горячительных напитков. Если мы артиллеристы садились за стол и пили, то гулянки, как правило, кончались мирно и полюбовно. Также мероприятия проходили и у зенитчиков. А вот танкисты — те любили подраться и помахать руками. И на следующий день половина танкового батальона стояла в чёрных очках, тем самым веселя офицерский коллектив. Месяц назад они всё-таки поставили рекорд и на утреннем разводе уже все до единого офицеры-танкисты стояли в чёрных очках. Командир расхохотался и приказал — Всем снять очки! Все сняли, являя на всеобщее обозрение заплывшие глаза и разноцветные синяки. У одной половины они были под правым глазом, у второй под левым. Только один командир батальона продолжал стоять в очках.

— А вас команда «Снять очки» не касается что ли, товарищ майор? — С весёлой подколкой произнёс командир. Танковый комбат тяжело вздохнул, с неохотой сняв очки, и все грохнули от смеха — у комбата синяки были под обоими глазами.

Вот и сейчас, в разнокалиберной компании технарей, происходила свалка. Дракой её даже с большой натяжкой не назовёшь. Трое валяли друг друга по замусоренному и грязному полу, причём — каждый за себя. Бить они уже не могли, да и наверно об этом просто забыли, а так валяли… Маленький и взъерошенный капитан Боря, сидел в отключке и периодически долбил маленьким кулачком по столу и грозно, тонким голосом, кричал в пустой угол после каждого удара — Прекратитььььь!!!! Прекратить…

Здоровенный и пьянущий БТэшник сидел на диване почему-то в одном хромовом сапоге, а второй пытался одеть, но вот это у него и не получалось. Он старательно пыхтел, тянул за ушки голенища и грозно, обещающе орал дерущимся:

— Как сейчас встану на х…, как одену сапоги в взвизду и всех поубиваю…

Но судя по всему ни встать, ни одеть сапог сил уже у него не было. Ещё двое технарей в живописных позах, благополучно ушли в аут и им было хорошо и всё «До лампочки». Плохо им будет потом, когда проснутся и на них обрушится «русский будунище» и тогда их может спасти только две бутылки ледяного пива или новая ударная доза спиртного.

Над всем этим возвышалась фигура подполковника Лебзина, который с отеческой улыбкой наблюдал за всем этим бардаком. В отличие от других, Лебзин выглядел молодцом, крепко стоял на ногах и лишь красные, налитые кровью глаза, выдавали непомерное количество выпитой водки. Ну, ещё и крепчайший запах одеколона, который хоть и хорошо глушил запах спиртного, но всё равно логически не только подводил к правильным выводам, но вызывал вполне здоровое подозрение, что после того как подполковник облил себя одеколоном, то оставшуюся часть он благополучно вылил себе в глотку. Но как бы там не было, подполковник был готов, в отличие от своих подчинённых, выполнять свои обязанности.

Дождавшись, когда я закончу смеяться, Лебзин, затягивая портупею, ворчливо и осуждающе проворчал:

— Пацаны…, ни хрена не умеют пить. Не то что мы — офицеры старой закалки… Вспомни, Цеханович, всю ночь пили, блядовали, в карты играли и опять пили, но на полковой развод, извини — но приходили. И до обеда ещё пахали. Это было святое… А эти… Тьфу… Удар держать не могут.

Я снова засмеялся, совершенно забыв, зачем сюда пришёл:

— Товарищ подполковник, вот сейчас можно два фильма снять с совершенно разными сценариями. Первый — под заголовком «Вот так пить нельзя!!!» и пустить рекламным роликом антиалкогольной пропаганды. А второй: снимая вас — «Вот она, старая школа подготовки кадров». Всю ночь пили, трахались и играли в карты, а утром офицер готов выполнить любую поставленную задачу.