Кто служил в армии, в цирке не смеётся

Неделя в повседневных военных трудах и заботах пролетела незаметно, ничем не отмеченная. Груза успокоился, даже повеселел и терпеливо ожидал окончания контрольного срока, щеголяя по полку перебинтованной головой. Вскоре, в санчасти, сняли бинты и шрам, пока ещё не совсем зарубцевавшийся, действительно мог впоследствии стать украшением лица и причиной бесчисленных героических легенд и рассказов за рюмкой водки о смелых и отчаянных рукопашных схватках с врагами. Вчера день прошёл в суете погрузки полковой техники на железнодорожный транспорт, отправляемой с полка в капитальный ремонт. Моей техники там не было, но я от батареи выделял дежурную машину на это мероприятие. За рулём был Груза, а я старшим. Вот и продёргались на ней по мелочам до позднего вечера: сначала к вагонам и платформам подвозили бесчисленное количество разного имущества, которое тоже надо было сдавать, потом летали по разным мелочным делам. А вечером сновали между рампой и станцией Керамик, где проходило окончательное оформление загруженных платформ. Стемнело, я устал и мечтал только об одном — добраться до дома, принять душ и завалиться спать. Сделав последнюю ходку на станцию, мы наконец-то заехали в парк и тут Груза, видя моё раздражённо-усталое состояние, предложил.

— Товарищ капитан, идите домой. Я сейчас дождусь ГСМщика, заправлюсь и поставлю машину в бокс. Чего вы здесь торчать будете?

Легко и с удовлетворением клюнув на этот вариант, я проинструктировал сержанта, ещё раз заострив внимание на соблюдение всех мер безопасности, призвал к осторожности и ушёл.

Ночь проспал как убитый и встал отдохнувшим и готовым к новым задачам. На разводе Груза доложил, что всё в порядке. Задач мне новых полковое начальство не нарезало, поэтому день до обеда, как и планировалось, посвящался работам в боксе. Хотя какие там работы — так, мелочное шуршание и наведение порядка. Хотя и с порядком там было тоже всё нормально. Всю дорогу до парка Груза был предупредительно-суетлив, что-то щебетал, забегая то справа, то слева от меня, но я, погрузившись в свои мысли, заторможено реагировал на его разговоры. Поэтому на неожиданный вопрос:

— Товарищ капитан, а у вас в родне никто сердечными болезнями не страдал? — Я прореагировал вяло.

— А тебе то какой интерес?

— Да так…, просто интересно…

— Да, нет… нормально…

— А у вас самого, как с сердцем? — Вновь не дал мне Груза уйти в мысли.

— Груза, чего тебе надо от меня? — Раздражённо спросил подчинённого.

Но тот блудливо заюлили глазами и начал активно отнекиваться, что породило у меня пока ещё лёгкое, но нехорошее подозрение.

— Груза, ну-ка колись, что за херня у тебя произошла?

— Да нет, товарищ капитан, всё нормально. Но я вчера слегка погнул бампер на машине. Сами знаете, в нашем закутке парка темно, вот чуть-чуть и не подрасчитал поворот…

— Груза, сволочь, машина ведь новенькая… Что с ней?

— Товарищ капитан, да там всё нормально. Бампер немного погнул и всё. Так я его в пять секунд выравнию. Там фигня…

Я остановился и пристально поглядел на сержанта, получив в ответ почти детский, незамутненно-невинный взгляд.

— Ну, если действительно немного загнул, то это тебя спасает.

Оставшуюся часть дороги до бокса мы проделали молча. Я опять был в своих мыслях от намечаемого приятного мероприятия вечером и про себя прикидывал разные выгодные моменты.

Груза быстро распахнул ворота бокса и я, всё ещё в своих мыслях, шагнул вовнутрь хранилища с техникой. То что увидел, заставило меня онеметь в изумлении на целую минуту, пока рассматривал разбитую облицовку кабины новенького ЗИЛ-131го и перекрученный под немыслимыми углами бампер. Потом всё-таки обрёл дар речи и возмущённо завопил.

— Груза, скотина, что это такое? — И обвиняюще ткнул пальцем в искорёженный перед машины.

— Товарищ капитан…, товарищ капитан…, — закрутился юлой вокруг меня сержант. Метнулся в бокс и, выхватив оттуда раскладной стульчик, сунул его мне под зад, куда я бессильно опустился на брезентовое сиденье.

— Что это такое? Что делать-то будем…? — Я бессмысленно задавал вопросы, а Груза суетился вокруг меня, подскакивал к бамперу и непонятно откуда появившимся в его руках кувалдой, стучал по нему. Тут же бросал его и руками пытался выпрямить различные элементы облицовки и всё частил и частил словами.