Кто стоял за декабристами

На Кавказе турки, собрав около 120 тысяч воинов, в это время перешли в наступление тремя группировками. У Паскевича было всего 18 тысяч штыков и сабель, 70 орудий. Но он не стал ждать, когда эти массы нахлынут на него. Сам устремился навстречу главной, 70-тысячной группировке Гаджи Сапеха. Два турецких корпуса шли по отдельности, и русские расшвыряли их по очереди. Выплеснулись к крепости Эрзерум – а она-то осталась без защитников. 27 июня после артобстрела она капитулировала. Кстати, вместе с армией этот поход с разрешения царя проделал А.С. Пушкин, описав впечатления в своем «Путешествии в Арзрум» [93]. Другая, 19-тысячная вражеская группировка, подступил к Баязету, где находился лишь маленький отряд князя Чавчавадзе. Атаки продолжались непрерывно 38 часов! Когда их отразили, турки перешли к осаде. Без еды, почти без воды, защитники держались 13 дней, пока не подошла подмога, отогнавшая неприятелей.

А Дибич уже углублялся в сердце Османской империи! По дороге, попутно, взяли несколько крепостей. Великий визирь спохватился, узнал, куда нацелились русские. Отправлял туда собравшиеся у него войска, но было уже поздно. Они или не успевали за нашими полками, или их били по частям. Чтобы преградить путь Дибичу, турки смогли собрать только 20-тысячный корпус у города Сливен, но 31 июля его разнесли в клочья. 7 августа русские очутились вдруг у Адрианополя. Начальник гарнизона был настолько ошеломлен их появлением, что согласился сдать город. Это была «вторая столица» Турции! Уже на подступах к Константинополю!

Султан, его правительство и все столичное население были в полной прострации. Русские стояли в Адрианополе, их эскадры перекрыли морские дороги в Константинополь, не позволяя подвозить войска и припасы. К Дибичу явились султанские уполномоченные, просили о переговорах. Хотя вскоре стало ясно: турки нарочно тянут резину. Надеялись на вмешательство Англии, Австрии. У султана имелась еще одна армия, албанская, 40 тысяч воинов Мустафы-паши, и она уже шла к театру боевых действий. А у русских на самом-то деле положение было критическим. По дороге приходилось оставлять гарнизоны в занятых крепостях, и к тому же в войсках свирепствовала эпидемия дизентерии. В строю оставалось не более 25 тысяч человек. Но Дибич взял турок на пушку. Объявил, что у него инструкция – перемирие только до 1 сентября. Иначе он продолжит наступление.

Пугая неприятелей, он отправил несколько отрядов к Константинополю, стал пересылаться курьерами с Черноморским флотом у Босфора, эскадрой Гейдена у Дарданелл. И подействовало. Султан упросил посла Пруссии быть посредником. Но теперь и англичане с австрийцами подталкивали турок! А то вдруг русские войдут в Константинополь! 2 сентября 1829 года был подписан Адрианопольский мир. По его условиям Россия присоединила черноморское побережье с городами Анапой и Поти, дельту Дуная с островами. Для русских судов открывались Босфор и Дарданеллы, свободное плавание по Дунаю. Османская империя платила нашей стране контрибуцию в 1,5 млн голландских червонцев, на вечные времена признавала, что России принадлежат Грузия и Восточная Армения. Признала и автономию Греции, Сербии, Валахии, Молдавии.

И вот ведь как интересно получается! Сын Николая I, Александр II, в свое время отвоюет автономию для одной Болгарии, и его будут славить как Освободителя. Потому что он пойдет на поводу у облепивших его масонов и либералов, откроет зеленую улицу для их реформ. А его отец добился свободы для четырех балканских стран! Причем с гораздо меньшими издержками и потерями. За всю войну Россия потеряла около 10 тысяч солдат и офицеров убитыми и 5 тысяч умершими от ран и болезней. Но эта победоносная война оказалась затертой, позабытой, малоизвестной, а сам царь заслужил оскорбительное прозвище «Николая Палкина». Это было местью за то, что слишком уж прищемил либералам хвосты. В том числе и за разгром декабристов. И не только их. После блестящей победы над Турцией польским «патриотам» пришлось отложить свои замыслы. Но совсем ненадолго…

ГЛАВА 19. ХОЛЕРА И РЕВОЛЮЦИИ

Николай I очень уважительно относился к свершениям старшего брата, в том числе и к автономии царства Польского, дарованной ему конституции. Как Александр I замышлял эдакий «двуединый альянс», так и Николай старался укреплять его. Даже своего сына Александра заблаговременно начал готовить к наследованию не только российского, но и польского престола. Обратился к Константину Павловичу, чтобы тот подобрал и прислал надежного солдата, говорящего только по-польски. Государь хотел его приставить к сыну «дядькой», чтобы наследник постепенно, в живом общении, изучил польский язык, обычаи [94].