Кто стоял за декабристами

Николай был шокирован, узнав столь циничную подоплеку «демократии». Стал консультироваться у председателя Государственного совета Новосильцева, и тот подтвердил – да, для конституционных выборных органов это обычные и нормальные технологии. Царю было противно заниматься подобными делишками. Он поручил Новосильцеву решать выборные вопросы не через него, а через Константина Павловича. Сам же «запомнил эти неблаговидные маневры, коими обманывают народы и бесчестят монархов», и сделал для себя вывод: «Я понимаю, что такое монархическое и республиканское правление, но я не могу взять в толк, что такое конституционное правление: это непрерывное жонглирование, для осуществления коего нужен фокусник» [97]. Позже Николай Павлович высказался о конституционной системе еще более определенно: «Это абсурдная форма правления, придуманная мошенниками и интриганами для таких же, как они» [97].

В Варшаве на открытии сейма царь произнес речь перед «представителями народа». Призвал их «упрочить творение восстановителя вашего отечества (Александра I – авт.), пользуясь с уверенностью и благоразумием правами, которые он даровал вам. Пусть спокойствие и единение сопутствуют вашим занятиям». Но на самом деле до единения, спокойствия и благоразумия оказалось далеко. Делегаты жаждали расширения дарованных «свобод». Подавали Николаю петиции о поправках в конституцию: упразднении цензуры, введении судов присяжных, освобождении арестованных смутьянов. Николай на уступки не пошел. И в свою очередь сам предложил отмену гражданских браков. Однако его проект отвергли почти единогласно. Между тем заговорщики активно обыгрывали проявившиеся разногласия, нагнетали страсти.

Впрочем, и состояние всей Европы в 1830 году стало очень неустойчивым. Эпицентр напряженности вызрел во Франции. При низложении Наполеона и реставрации династии Бурбонов здесь было установлено конституционное правление, важную роль играл парламент. Но король Карл Х, как мы уже отмечали, силился укреплять монархическое начало, взял курс на сближение с Россией. В результате либеральная оппозиция развернула настоящую борьбу против своего короля. Такой монарх и его политика совершенно не устраивали и Англию. Из Лондона оппозиционеры получали ощутимую поддержку: и моральную, и пропагандистскую, и тайную, по дипломатическим и масонским каналам. Николай I видел, что положение Карла становится опасным. Предупреждал его, что он сам может спровоцировать бурю, призывал к осторожности.

Однако Карл советам из Петербурга не внял. Летом 1829 года он назначил новое правительство графа Полиньяка, своего единомышленника, твердого монархиста. Полиньяк и линию взял «королевскую», игнорируя парламентские мнения. Это вызвало шквал нападок. Карл решил припугнуть оппозицию. 2 марта 1830 года на открытии сессии парламента произнес речь, пригрозив чрезвычайными мерами, если парламент «будет создавать препятствия для его власти». Но это лишь подлило масла в огонь. 221 депутат подписал обращение к королю, требуя отставки правительства Полиньяка, якобы угрожающего «вольностям французского народа». В ответ на демарш либералов Карл отложил начало сессии. А 16 мая он распустил палату представителей, назначил новые выборы. Но оппозиция их выиграла и упрочила свои позиции, получила 274 депутатских мандата.

Король попытался действовать решительно. 25–26 июля он подписал четыре указа. Новая палата представителей тоже распускалась, ужесточалось избирательное право, «свобода слова» ограничивалась более строгой цензурой. Но и либералы не сидели сложа руки. Несколько месяцев мирного противостояния и предвыборные кампании они использовали как нельзя лучше. Сорганизовали революционную партию, раскачали парижскую чернь – рабочих, подмастерьев, люмпенов, бродяг. Хотя, казалось бы, уж им-то что плохого сделал король, и как их касались политические перемены? Они-то в парламент не избирали и попасть никогда не могли. Да и цензура к ним никакого касательства не имела. Но лозунги «борьбы за свободу», как обычно, действовали опьяняюще, вскружили головы.

Указы короля стали удобным предлогом, и 27 июля на улицах Парижа стали возводить баррикады. У Карла под рукой было всего 6 тысяч солдат, их направили на усмирение мятежа. Но восставших было во много раз больше, завязались жестокие схватки. Именно этим событиям посвящена известная картина Делакруа с кучей трупов и полуголой «Свободой на баррикадах». А в армии и национальной гвардии у заговорщиков были сообщники, сторонники. 28 июля солдаты стали переходить на сторону мятежников, на третий день толпы повстанцев захватили дворцы, Лувр и Тюильри. Король понял, что проиграл. 2 августа он отрекся от престола в пользу своего внука, Генриха Артуа. Но либералы на это даже внимания не обратили – кому занять престол, решал парламент. Он передал корону дальнему родственнику Карла, герцогу Орлеанскому Луи Филиппу.