Кто-то просит прощения

– Здесь находится главный алтарь Иркутска, – рассказал Каин, уверенно спускаясь в подвал. – Вам оказана большая честь – увидеть то, что видели единицы избранных.

В действительности, Бочка и Шумахер были первыми посетителями этого логова, но Каин периодически намекал помощникам, что их сообщество – далеко не единственная ячейка адептов Сатаны в городе. Ложь, в том числе, помогала объяснять его частые отлучки.

– Мы с ними встретимся? – спросил Шумахер.

– Возможно.

– Вот будет смешно увидеть перед алтарём папашу, – хохотнул парень. И покосился на друга: – Или твоего.

Бочка промолчал. Каин улыбнулся, но тоже не среагировал на реплику. Пройдя почти через весь подвал, остановился, велел: «Шумахер, свети. Бочка – отодвинь ящик!» С виду – большой и тяжёлый, он оказался набит тряпками, и парень без труда его поднял. Под ящиком оказался обычный дощатый пол, тёмный, грязный, слегка подгнивший, но Каин потянул за искусно спрятанную ручку, и «пол» поднялся, оказавшись крышкой, скрывающей лаз в довольно широкий подземный коридор, пройдя по которому, они уткнулись в металлическую дверь, за которой находился большой подземный зал, выложенный потемневшим от времени кирпичом. Освещение электрическое – «Я подключился к уличному кабелю», – но намеренно скудное, как в их подвале. На стенах пентаграммы и черепа, но это Бочка заметил уже потом, потому что в то мгновение, когда Каин включил свет, послышалось испуганное мычание и парни увидели лежащую на алтаре девушку. Светловолосую. В белой шёлковой блузке и чёрной юбке до колен. Чулок и туфель нет и рядом с алтарём не валяются. Рот заткнут кляпом.

– Ох! – выдохнул Бочка.

– Ни хрена себе, – добавил Шумахер.

– Нравится? – Каин сиял, как радушный хозяин, предложивший дорогим гостям изысканное блюдо. И разлил по бокалам вино. – Угощайтесь. Красное, густое, терпкое. То, что нужно перед началом.

Шумахер сделал большой глоток. Не сводя с девушки взгляда.

– Нравится? – повторил Каин.

– А она должна нам нравиться? – откашлявшись, поинтересовался Бочка.

– Смотря какие мысли у вас возникли, когда вы её увидели, – рассмеялся Каин, поглаживая бороду. – Смотря о чём вы подумали.

– А о чём мы должны были подумать?

– Ну…

– Бочка, не грузи! – Шумахер подошёл ближе и внимательно оглядел распластанную на чёрном камне блондинку. Улыбнулся, представив нечто приятное, мягко прикоснулся к воротнику блузки, но убрал руку, повернулся и посмотрел на лидера: – Можно?

– Всё, что угодно. – У Каина раздулись ноздри.

– Вообще всё? – уточнил Шумахер.

– На что хватит фантазии.

– Она у меня богатая.

– Значит, сегодня нам всем будет очень весело.

Теперь раздулись ноздри и у Шумахера.

– Она согласна? – тихо спросил Бочка, стараясь не смотреть на девушку.

– Тебя действительно это интересует? – удивился Каин.

– Хочу понимать, как далеко мы можем зайти.

– Не ограничивай себя, – мягко ответил Каин, забирая у Бочки бокал. – Она здесь для того, чтобы мы исполнили свои фантазии. – И перевёл взгляд на жертву: – Ты ведь будешь послушной девочкой?

Блондинка вновь замычала.

– Если это не согласие, то я не знаю, что такое согласие.

В глазах несчастной столько ужаса, что Бочку едва не стошнило. А Шумахер засмеялся:

– Кажется, я понял…

– Ты всё правильно понял. – Каин положил руку на плечо парня. – Что ты хотел сделать с её блузкой?

– Посмотреть, что под ней.

– Так посмотри.

Первое движение – неуверенное. Шумахер медленно расстёгивает верхнюю пуговицу. Девушка умоляюще смотрит на Каина. Каин улыбается.

– Скоро всё закончится.

Под блузкой ничего нет. Несколько мгновений Шумахер разглядывает грудь девушки, затем касается её – сначала едва, а затем сжимает очень сильно, специально делая больно.

Каин улыбается.

У Бочки дрожат пальцы. Он чувствует, что начинает шуметь в голове, понимает, что Каин подмешал в вино наркотик, и пытается бороться. Пытается сохранить голову ясной, ведь это – единственный способ не замазаться больше, чем он уже замазался. Бочка пытается, а Шумахер расстёгивает юбку, стягивает её, несколько мгновений гладит бёдра блондинки – под юбкой тоже ничего не оказалось – и начинает медленно снимать ветровку.

Каин улыбается.

Он видит, что Бочка колеблется, но не волнуется – он этого ждал. И не сомневается в том, что обстановка и наркотик сделают своё дело и Бочка обязательно присоединится к другу… который уже полностью раздет. А мычание блондинки становится ритмичным. А над алтарём беззвучно, но очень довольно хохочет козлиный череп, рога которого омыты кровью многочисленных жертв. Каин знает, как будет, и потому не удивляется, когда на алтаре сплетаются в дикой, не знающей запретов похоти уже три тела. Не смеётся громко, боится, что звук заставит парней опомниться, но улыбается так широко, как никогда в жизни.

Он не ожидал, что наблюдение принесёт столько удовольствия.

Но Каин держит себя в руках. Внимательно следит за распалёнными помощниками, выбирая Тот Самый Момент.