Кто-то просит прощения

Которая больше не будет его Риной, потому что она смеётся и обнимает сзади Кейна – как своего мужчину. Потому что рядом с ним жаркая Зебра, и всё мешается так, как раньше никогда: полная луна, неясная фигура с головой козла, туман вседозволенности внутри и снаружи, радость явления, страх потери, желание быть первым… доказать… спасти… желание…

– Прими эту жертву и спаси мою Рину!

Настя перестаёт смеяться, но уже слишком поздно.

Кейн готовится стать спасителем, но тоже не успевает.

Доктор вырывает из его руки кинжал, отталкивает – и Кейна, и Рину, занимает место у алтаря и с силой вонзает клинок в грудь Насти. Клинок легко проходит сквозь рёбра и пронзает сердце. Настя кричит. Зебра задыхается от нахлынувшего ужаса. Кислый безумно хохочет. Кейн, кажется, матерится, но это не важно, потому что счастливая Рина слизывает кровь Насти, которую смеющийся Доктор прижимает к алтарю до тех пор, пока не прекращаются конвульсии.

Рина слизывает кровь.

Он – её герой.

Он – её спаситель.

Он это сделал.

21 августа, воскресенье

– Кейн? – переспросил Феликс.

– Он это сделал, – кивнул Сергей. – Он главный и единственный подозреваемый, и потому основная версия сейчас такова: Кейн убедил себя, что одиннадцать лет назад заключил сделку с дьяволом, которая требовала от него регулярных убийств на мысе Рытом. Какое-то время Кейн чётко следовал графику, но вкус крови постепенно свёл его с ума, и Кейн начал убивать женщин… девушек, которых он заманивал в Иркутск. А потом, то ли под влиянием черт характера, то ли желая ещё больше услужить дьяволу, Кейн создал секту, на которой и спалился.

– Так… – Вербин сделал маленький глоток вина, тщательно обдумал услышанное и понял, что хотел сказать старый друг: – То есть смерти на мысу мы на Кейна не повесим?

– Не сможем при всём желании, – вздохнул Сергей. – Во-первых, как ты понимаешь не хуже меня, примотать к расследованию старые смерти у нас не получится. Во-вторых, токсикологическая экспертиза не нашла в организме рыбака подозрительных веществ в таких количествах, чтобы ребята согласились поставить подпись под заключением о насильственной смерти. В-третьих, мы не можем ни доказать, ни подтвердить, что Кейн находился на Байкале в интересующие нас даты – его телефон был выключен.

– Но мы понимаем, что он это сделал, – взяла слово Дарья. – Он убивал, и он издевался над несчастными девочками. И если бы не ты со своим дурацким расследованием естественных смертей, у нас на руках были бы участники секты, куча тел в колодце и никаких ниточек к серийному убийце. А ты притащил его нам на блюдце.

– Я сейчас разрыдаюсь от гордости.

– Болван.

– Спасибо, дорогая.

Феликс ответил и поймал себя на мысли, что этот шутливый, очень лёгкий диалог был абсолютно невозможен всего неделю назад, когда он только прилетел на Байкал, абсолютно потерянный и разбитый. Полностью опустошённый. Даже не он прилетел в Иркутск, а его тень, причём – тень, готовая растаять. И даже готовящаяся растаять. А кто собирается завтра улетать домой? Он. Он сам.

Вербин знал, что рана останется с ним навсегда и никогда не затянется. Будет кровоточить и болеть. Он об этом знал и был к этому готов. И ещё знал, что рана будет кровоточить, но не убьёт. Он выплыл и теперь мог себе позволить улыбаться – искренне, и шутить – искренне. Тем более обстановка позволяла: они расположились за столиком отличного, а по многим отзывам – лучшего ресторана в городе, чтобы отметить окончание дела и его отъезд в Москву. Настроение у всех приподнятое – а каким ему ещё быть? – поэтому шутки и подначки звучат гармонично. Когда они уместны, конечно, потому что, помимо шуток, Дарья и Сергей рассказывают Вербину те детали расследования, о которых он ещё не был осведомлён.

– Яковлев оказался хорошо подготовленным преступником. А поскольку умер он неожиданно, во всяком случае, для себя, то нам его архив достался в целости и разбираться с ним мы будем долго. Как оказалось, Яковлев следил за подвалом с помощью нескольких видеокамер, причём замаскированы они были настолько искусно, что мы их отыскали только после того, как увидели записи. В пыточной тоже работали видеокамеры, но там… – Сергей поморщился. – Там не для слабонервных, короче.

Углубляться в настолько грязные детали он сейчас не хотел.

– Его компьютеры только начали изучать, но мы уже знаем, что Яковлев вносил изменения в базы данных авиакомпаний, – добавила Дарья. – Думаю, он находил потенциальных жертв в других городах, входил в доверие, приглашал посетить Байкал, когда они прилетали – пленял, а потом подделывал базы данных, чтобы следы жертв не вели в Иркутск.

– Но жертвы могли рассказать друзьям и знакомым, что собираются лететь в такую даль, зачем удалять их данные из программы? – удивился Феликс.

– Ну, рассказали они друзьям, – пожал плечами Сергей. – Друзья рассказали об этом полицейским, причём, заметь, не сразу рассказали, а через неделю, в лучшем случае. Полицейские пробивают базу – база слова друзей не подтверждает, вопрос закрыт – жертва не улетела, нужно искать там, где жила.