Кто-то просит прощения

Из важного, но это уже в самом письме – точная дата похода: он состоялся одиннадцать лет назад, в августе. Что служило очередным косвенным подтверждением связи экспедиции и начавшихся через год убийств. В том же письме – имя и адрес Рины. Марины Петровны Фроловой, умершей одиннадцать лет назад. На момент смерти – двадцать один год.

К адресу прилагался домашний телефон, на который Вербин позвонил утром. Родители Рины вышли на пенсию, поэтому ждать вечера, когда они вернутся с работы, не пришлось, договорились увидеться в полдень. Отец – Пётр Дмитриевич – подрабатывал сторожем, но сегодня не его смена, так что он дома. Иначе пришлось бы ждать даже не вечера, а следующего дня. Об этом рассказала мать, с которой Феликс говорил по телефону. Вербин ожидал, что она будет грустна, но время сделало своё дело – женщина говорила голосом отнюдь не безжизненным и осталась спокойной, даже когда Феликс упомянул Рину. И не спросила, кто Феликс такой и почему хочет поговорить о дочери, просто сказала: «Приезжайте, раз надо», и продиктовала адрес, который у Вербина уже был.

На ошибку матери указал старший сын – Алексей, мать позвонила ему после разговора с Феликсом, и он тоже прибыл на встречу, не желая оставлять родителей один на один с незнакомцем. И вот он, едва поздоровавшись, задал вопрос в лоб:

– Вы кто?

Над ответом Феликс размышлял всю дорогу, понимал, что его в любом случае спросят. С одной стороны, подмывало назваться писателем, не журналистом, а именно писателем, собирающим материал для книги и специально ради этого прилетевшим в Иркутск. Мол, услышал о старой истории и решил положить её в основу нового романа. Но эту блажь Вербин быстро выкинул из головы, решив, что нет ничего хуже, чем обманывать потерявших дочь стариков. И пусть со смерти Рины прошло одиннадцать лет, боль никуда не делась, сидит в них крепко, а значит, необходимо проявить уважение.

И он сказал правду:

– Меня зовут Феликс Вербин, я – старший оперуполномоченный по особо важным делам Московского уголовного розыска. – Феликс показал документы. Подождал, пока их изучат и свыкнутся с мыслью, что к ним явился столичный полицейский, после чего спокойно продолжил: – Но здесь, в Иркутске, я – простой турист и вы можете не отвечать на вопросы и выставить меня за дверь.

– И нам за это ничего не будет? – уточнил Алексей.

– Ничего, – подтвердил Феликс. – Скоро вы забудете о моём визите и на этом всё закончится.

– Не скоро и вряд ли забудем, – негромко произнёс Пётр Дмитриевич. – О Марине давно никто не вспоминает.

– В этом нет ничего неожиданного, жизнь продолжается, а у неё – нет, и её – нет. – Зинаида Николаевна, мать девушки, грустно улыбнулась. – Мариночку помним мы, помнит Лёшка. Иногда её вспоминают родственники. Вы – первый посторонний человек за много лет, который пришёл к нам поговорить о дочери. И я хочу знать – почему?

– Мы бы не хотели, чтобы её память была… осквернена, – добавил Пётр Дмитриевич.

– В чём вы её подозреваете? – прямо спросил Алексей.

– Марину – ни в чём. Даю слово.

– Тогда почему вы здесь? Что вы расследуете?

– Я не имею права вести расследование на территории Иркутской области, – ответил Вербин. – Я просто задаю вопросы.

– Хорошо, почему вы задаёте вопросы?

– Ой, может, чаю? – всплеснула руками Зинаида Николаевна, только сейчас сообразив, что расположившемуся на стуле гостю ничего не предложили. – Я быстро.

– Нет, спасибо, может, позже… – Феликс помолчал. – Я приехал на Байкал как турист. Но случайно стал свидетелем обнаружения на мысу Рытом мёртвого тела. Пока по всему получается, что рыбак скоропостижно скончался от сердечного приступа.

– Рытый не самое рыбное место, – со знанием дела обронил Пётр Дмитриевич.

– Вот и мне так сказали, – кивнул Вербин. – Поэтому и заинтересовался.

– Не поверили в сердечный приступ? – удивился Алексей.

– Я – профессиональный дознаватель, моя работа – не верить в то, что мне настоятельно подсовывают. К тому же, мои иркутские друзья много рассказывали о мысе, о его репутации, и я удивился тому, что рыбак неожиданно снялся с лагеря, который обустроил за два дня до этого, отправился на мыс… и умер.

– В одиночестве?

– Да.

– Звучит и в самом деле подозрительно, – высказался Алексей со знанием дела. Как человек, который смотрит сериалы, а иногда читает детективы.

– Спасибо. – Феликсу понравилось, что мужчина преодолел первоначальную неприязнь и увлёкся разговором. – Я задал несколько вопросов и услышал о той экспедиции…

– Все участники которой умерли?

– Да.

– Вас это заинтересовало?

– Такая история не могла не заинтересовать, – мягко произнёс Феликс. – И я решил поговорить с вами.

– Как может быть связана смерть рыбака с событиями одиннадцатилетней давности? – удивилась Зинаида Николаевна.

– Возможно, никак, – честно ответил Вербин. – И возможно – возможно! – только разговор с вами способен дать ответ на вопрос, существует ли связь между этими двумя событиями.

– А если существует, чем это нам грозит? – мрачно спросил Пётр Дмитриевич.