Кто-то просит прощения

– Мариночка рассказывала, что они случайно познакомились, на набережной, – вернула себе слово Зинаида Николаевна. Было видно, что она очень хочет рассказать о дочери новому человеку, тому, кто ни разу не слышал историю, поэтому Вербин чуть подался вперёд, показав, что ему интересно. – Мариночка с подругами гуляла, Доктор её увидел, подошёл, о чём-то спросил, посмотрел ей в глаза, и они начали разговаривать. Она рассказала, что опомнилась только часа через два. Подруги делись куда-то, а они с Доктором ходят по набережной и разговаривают. Холодно было, а они этого не замечают – ходят и разговаривают. Ещё Мариночка сказала, что никогда и никого не целовала на первом свидании, а его – поцеловала. Сразу и навсегда. – Пауза. – Думала, что навсегда.

Теперь вздохнул Пётр Дмитриевич.

– То есть Доктор не был участником сообщества? – уточнил Вербин.

– Нет, – ответил Алексей. – Как я понял, ему всё это было глубоко до лампочки, но он общался с друзьями Марины, потому что это было для неё важно. А Кейн сильно переживал по этому поводу и злился.

– Кейн любил Марину?

– По рассказам Марины я понял, что в первую очередь он любил себя. Такой, знаете, глубокой, искренней и полностью взаимной любовью: он любил себя, а себя любило его. Кейн был их заводилой, лидером – ярким, привлекательным и, как я предполагаю, немного деспотичным. Я думаю, уход Марины – не разрыв с ней, а именно её уход – крепко ударил по его самолюбию.

– Можно сказать, что Кейн враждовал с Доктором?

– Марина ничего такого не рассказывала, но Кейн точно не стал его фанатом. – Алексей хмыкнул. – Однако сделать Кейн ничего не мог, потому что Доктор был непростым парнем: хорошие деньги, крутая машина… У него явно были такие… особые друзья, которых он мог натравить на Кейна. Кейн это понимал и держался на расстоянии. Но вернулся к Марине, когда узнал о диагнозе. Не в смысле вернулся, как её парень, а пришёл, чтобы поддержать.

– Даже так? – удивился Вербин.

– Там всё сложно было… – Алексей покосился на родителей, но решил, что раз уж начал – надо продолжать. – После разрыва Кейн без женского внимания не остался, Марина говорила, он даже специально переспал с одной из её подруг. Но когда сестра заболела, он примчался и на нём лица не было. Говорил, что сделает что угодно и чем угодно поможет.

– То есть вы с ним всё-таки общались?

– Нет, он приходил к Марине. Она и рассказала. – Алексей помолчал. – А я его только видел – он казался очень взволнованным и расстроенным. Очень сильно переживал.

– Они оба переживали, – едва слышно сказала Зинаида Николаевна. – Оба любили мою девочку. А Доктор её тем летом на море возил. В Сочи.

– У Марины загранпаспорта не было, – уточнил Пётр Дмитриевич. – А делать она не стала. Сказала: «Если сделаю – точно ничего не получится». И… не стала, в общем.

– Вернулась загорелая, весёлая, довольная… Но потом опять всё навалилось: диагноз подтвердился, врачи разводили руками, шаманы…

– Это был мой следующий вопрос, – Феликс плавно перебил Зинаиду Николаевну. – Марина использовала свои знакомства среди людей с необычными способностями, чтобы излечиться?

Однако смотрел при этом на её сына, показывая, что ждёт ответа от него. Вербин уже понял, что брат знал о жизни сестры намного больше родителей. Впрочем, не удивительно.

– Пыталась, конечно, – кивнул Алексей. – Но там Кейн, в основном, всё организовывал. Марина поначалу отказывалась, потому что Доктору это не нравилось, но когда врачи сказали, что сделать ничего не смогут – стала прислушиваться. Они ездили к шаманам, знахарям, экстрасенсам разным, но всё напрасно.

– Поездка на мыс была одной из таких попыток излечиться? – очень-очень мягко спросил Вербин. И увидел то, что надеялся увидеть – Алексей едва заметно дрогнул.

«Да, так и есть, однако что-то с ней было не так… Или что-то пошло не так…»

– Да, конечно. – Алексей не терялся, просто на мгновение дрогнул, но разговор продолжил в прежнем ключе: – Марина сказала, что это очень сильное место, и если оно не поможет, то больше надеяться не на что.

– В то время она ещё была крепка?

– Мариночка стала угасать в начале октября, не в августе, – рассказала Зинаида Николаевна. – Но она сразу сказала, что если не получится, экспедиция станет её последней поездкой на Байкал.

– Марина не говорила, что именно они собираются делать?

Задавая вопрос, Феликс повернулся к Зинаиде Николаевне, однако следил за её сыном и увидел, как тот снова вздрогнул. На этот раз – вздрогнул. Ему не нравились вопросы полицейского, однако Алексей понимал, что если это покажет – вопросов станет ещё больше. И появятся вопросы к нему.

– Нет, не говорила.

– Она была очень взволнована, – добавил Пётр Дмитриевич. – И мне кажется, чего-то боялась.

– Чего?

– Я не знаю, – развёл руками старик. – Я чувствовал тогда, что Марине не по себе, но считал, что это связано с диагнозом. Она страстно желала излечиться, а мыс Рытый стал для неё последней надеждой.

Которая не оправдалась…

– В то утро за ней заехал Доктор?