Кто-то за дверью

Это просто великолепно - человек тщательно скрывает от меня свое намерение совершить поступок, буквально продиктованный ему мною же. Он убежден при этом, что сумел меня провести! Он думает, что хитер, а в действительности так безумно наивен. Мышка, строящая из себя кошку на глазах у восхищенного кота. Я-то, разумеется, играю ему на руку, остерегаясь расспрашивать о его планах.

Сегодня после полудня у него вдруг случился настоящий приступ депрессии.

- Все кончено, он не придет,- говорит Ганс, который кажется постаревшим лет на десять.- Наверное, ваше письмо не дошло, или ему плевать на ваши откровения.

Стараюсь его подбодрить, хотя и сам в значительной степени разделяю этот пессимизм.

- Естественно, он не вылетел первым же самолетом. Потом эти журналисты постоянно в разъездах. Дайте ему время обернуться.

Он мотает головой, как лошадь, которой надоели удила.

- От этого ожидания я просто становлюсь больным,- стонет он.

- Прекрасно вас понимаю,- говорю ему сочувственным тоном.- Ожидание одно из самых мучительных ощущений, которые может испытать человек. В этом состоянии ee чувства словно обостряются: радость, желание, нежность.

- И ненависть тоже! - бросает Ганс.

- Я как раз собирался добавить...

Достаю из кармана сигареты, предлагаю ему:

- Возьмите, попробуйте закурить. Это вас успокоит.

- Нет. Спасибо.

Закуриваю сам. Он, не отрываясь, следит за моими движениями, потом неожиданно произносит:

- Вот что тревожит меня больше всего - если этот человек в конце концов появится, я его не узнаю. Я забыл его лицо, и у меня нет его фотографий, как, например, есть снимки Франсуазы.

- Возможно, шок пробудит в вас...

- Не будем рассчитывать на это! - раздраженно перебивает он.- Я знаю, все это может оказаться очень непростым делом. Я его не узнаю, а он меня узнает.

- Совсем не обязательно,- мой голос звучит вкрадчиво.

- Как это не обязательно?

- Почему вы так решили?

- Ну, не он же страдает амнезией! Он-то должен помнить то, что произошло в Англии, во всех деталях!

- Нам действительно ничего не известно об обстоятельствах вашей первой встречи. Да и была ли она вообще? В вашем блокноте нет ни одной записи о встрече между вами.

- Но на пароходе-то мы по крайней мере видели друг друга,- возражает Ганс.

Ах, тварь, тут он .затронул весьма щекотливый вопрос! Надо непременно его убедить, что Дамьен не знает, как он выглядит, иначе все полетит к черту в первые же минуты их свидания. И я напоминаю ему, что бурное объяснение, которое у них состоялось на пароходе, происходило ночью.

- Можно смело держать пари, что вы окликнули Поля Дамьена на палубе. А ночью палубы не освещаются.

Вижу, как смягчаются черты его лица.

- В самом деле, он может и не помнить, как я выгляжу; Сочиняю дальше:

- Ночь, внезапность происходящего, волнение... Трудно предположить, что он вас хорошо запомнил.

- Ах, если б мы только знали, что произошло на пароходе!

- По сути дела,- замечаю я,- это единственный момент в вашей истории, который не прояснен до конца. Возможно, Поль Дамьен расскажет немало интересного...

- А если он солжет?

Чудесно! До чего славный человечек! Как он мне облегчает задачу!

- Ну, лгать-то он может! - весело говорю я.- Он даже наверняка будет лгать! Любовники всегда лгут. И лгут отлично! Я знаю женщин, которые обманывают мужей только ради удовольствия их обмануть.

Но его вдруг снова охватывает паника, в некотором смысле это даже хорошо.

- Он может мне рассказывать чего угодно! - бормочет Ганс.- А я, я ничего не знаю, ничего не помню. Мне для самозащиты остаются лишь обрывки фраз в блокноте! Ах, силы слишком неравны! Я снова чувствую себя слепцом! Меня же заставляют сражаться с противником, у которого со зрением все в порядке!

- Да, разумеется,- говорю я,- утрата вами памяти делает эту встречу для вас более опасной! Все может случиться, и вам, наверное, придется импровизировать. Но вы ведь сами этого хотели, а?

Он не отвечает и погружается в молчание. Я возвращаюсь к письменному столу. Наш разговор натолкнул меня на некоторые интересные мысли, которые я спешу записать.

Ганс садится на диван и начинает раскладывать очередной пасьянс. Не знаю, сколько прошло времени, когда вдруг раздался этот жуткий звонок. Будто бомбою взорвалась тишина. Мы с Гансом одновременно вскочили со своих мест и теперь испуганно смотрим друг на друга. Я чувствую, как забились в одном ритме наши сердца. Да, это телефон. Да, звонит Поль Дамьен, это может быть только он. И теперь-то все начинается.

- Ну, чего вы ждете? Снимите трубку! - кричит Ганс дрожащим голосом.

Я хочу сосредоточиться. Проходит еще несколько секунд, прежде чем я подхожу к телефону. Я должен внимательно следить за словами, которые произношу в присутствии Ганса. Мне не следует забывать что я отвечаю якобы на звонок журналиста, откликнувшегося на мое предложение дать ему интервью.

Итак, снимаю трубку.

- Это Поль Дамьен. Я только что прибыл в Дьепп. Низкий голос, сухо произносящий слова, кажется мне далеким.

Отвечаю безразличным тоном:

- Ну что ж, я жду вас. Когда вы сможете быть у меня?

- Минут через десять.

- Тогда до скорого свидания.