Кто-то за дверью

Желая, вероятно, успокоить Пюс, Дамьен берет ее за руку. Тогда она чуть поворачивается к нему и что-то говорит. Не слышу, что именно. Так же, наверное, как и Ганс, который по-прежнему стоит у окна. Но я легко угадываю слова, которые она могла произнести: "Этот человек - не мой муж".

Вижу, как шевелятся губы Дамьена. Он тихо разговаривает с Пюс. Должно быть, говорит ей, что если этот человек не ее муж, то, стало быть, он сумасшедший и надо с ним поосторожней.

- Отпустите ее руку, господин Дамьен! - неожиданно кричит Ганс.- И не шепчитесь!

Поль Дамьен повинуется. Сумасшедшим нельзя противоречить. Он отпускает руку Пюс.

Затем снова голос Ганса, но совершенно неузнаваемый, будто подслащенный сиропом:

- Франсуаза... Иди сюда... Подойди же ко мне. Франсуаза не двигается с места. Еще бледнее и испуганнее, чем вначале, она не в состоянии пошевелиться.

Слышу - на этот раз совсем отчетливо - голос Дамьена:

- Иди, Франсуаза, он способен выстрелить.

Пюс, подобно включенному автомату, приходит в движение и мелкими неровными шажками направляется к Гансу.

- А вы, Дамьен, закройте дверь! - командует сумасшедший.

Он ждет, пока Дамьен выполнит приказание, затем направляет револьвер на остановившуюся в метре от него бледную как смерть Пюс.

- Теперь, Франсуаза, ты сделаешь все, что я скажу... Как меняется его голос, когда он обращается к Пюс,

делаясь приторным, медовым, словно и не мужским. А эта сладкая улыбка, подернутые влагой глаза... Вид у него просто омерзительный.

Я так мало думал о возможном появлении здесь Пюс, что сейчас совсем не представляю, как будут развиваться события дальше. Вижу однако, что Ганс исполнен решимости.

У него наверняка есть свои соображения, но то соображения безумца, и меня на самом деле беспокоит, что он там задумал. От тревоги у меня сжимается сердце.

- Ты послушаешься меня, Франсуаза, по-хорошему,- продолжает Ганс.- Так будет лучше. И для тебя, и для него. Значит, так, Франсуаза, сейчас ты повернешься к Полю Дамьену и скажешь ему, что все между вами кончено. А потом скажешь, чтоб он ушел. Навсегда.

Этого, разумеется, я не мог предвидеть! Такое действительно могло прийти в голову только безумцу, и это настолько нелепо, что возразить тут просто нечего.

- Ну, Франсуаза, скажи ему! Скажи ему это! Ты знаешь, я готов на все!.. Давай, Франсуаза! "Поль - все - кончено - между - нами"... Повернись к нему и повтори!

И все это - очень терпеливо, будто он обращается к непослушному ребенку.

Пюс медленно поворачивается лицом к Дамьену и впрямь как ребенок, как тяжело больной ребенок, мямлит:

- Поль... все кончено... между нами.

- Очень хорошо,- удовлетворенно произносит Ганс.- Он понял. Я вижу, что он понял... Теперь скажи, чтоб он ушел.

- Поль,- лепечет Франсуаза,- вы должны уйти.

- "Покинуть меня",- говорит Ганс.- Повтори: "Покинуть меня".

- Покинуть меня.

- "Навсегда".

- Навсегда.

- А еще скажи ему, что ты его больше не любишь. Тишина. Я не вижу лица Пюс, мне видна только ее чуть

сгорбленная фигура, опущенные плечи, будто она ждет удара ножом в спину.

- Скажи ему, что ты его больше не любишь,- ласково настаивает Ганс.

Ах, нет, этого она не хочет сказать, дрянь! Но напрасно. Ведь я знаю Ганса, ему это не понравится. И как только мне приходит в голову эта мысль, слышу его вопль:

- Ты скажешь, черт побери!

Тогда Пюс своим голоском больной девочки произносит:

- Поль, я вас больше не люблю.

- "Я люблю своего мужа".

- Я люблю своего мужа.

Ганс с облегчением вздыхает и подходит к Пюс.

- Ну вот, прекрасно, с этим покончено,- говорит он елейным голосом.Теперь Поль Дамьен уйдет.

Он прочищает горло, словно хочет избавиться от всего этого заполнившего ему рот меда, и буквально изрыгает:

- Только сначала, господин Дамьен, внимательно меня выслушайте! Вы сейчас уберетесь отсюда, но если заявите в полицию и сюда прискачут полицейские, клянусь, я убью Франсуазу. Я убью ее, как только увижу их. Никто, никто не сможет помешать мне спокойно насладиться моим счастьем!

Последние слова он выговаривает глухим голосом со все возрастающим возбуждением и вдруг с блуждающим взглядом устремляется через всю комнату, сам не зная куда.

- Франсуаза нашлась! - бормочет он.- Франсуаза жива! Ах! Боже мой! Боже мой! Я задыхаюсь, задыхаюсь от счастья!

Неожиданно он застывает на месте, поворачивается к Дамьену и бросает со сдержанным гневом:

- Уходите, мерзавец, убирайтесь отсюда! Оставьте меня с ней! Оставьте нас вдвоем!

Совершенно очевидно, он забыл про меня, забыл о моем присутствии. Забыл, что я здесь, стою на лестнице, в тени. А я, я безоружен в полном смысле этого слова. Такого поворота я не предвидел, ситуация становится просто невыносимой.

Но неожиданно Поль Дамьен делает отчаянную попытку использовать хитрый маневр.

- Послушайте,- говорит он Гансу,- я уйду. Я ее больше не увижу, обещаю вам. Позвольте мне только поговорить с ней в последний раз. Вы не можете отказать мне в этом. Ведь я оставляю ее вам...

Следует долгое молчание. Чувствую, что Ганс колеблется, рассуждает сам с собой. И вдруг: