Кто ты, Люсиль?

Мама не верила в психосоматику, а отец слишком ей потакал, чтобы понимать всю серьезность ситуации, в которой в прошлом году мне пришлось оказаться. Я провела всё предыдущее лето в онкологическом отделении, потеряла волосы, почти весь свой заработок и друзей, что ушли из моей жизни вслед за бывшим парнем.

– Работа не может довести до рака, Люсиль! Это байка шарлатанов и глупых интернетных экспертов, не видевших жизни. Если бы не тетушка Астра, что, между прочим, тоже болела им, то не было бы и никакой болезни.

– Тетушка Астра не болела раком, мама. У неё была пневмония, и умерла она от пневмонии.

– Знаю я, что там врачи в брошюре пациента понаписали. По всем симптомам рак был, я тебе говорю.

Переспорить маму не мог никто. Она была непробиваемой старой женщиной, стоящей на своём мнении, словно на бетонной площадке.

Никто в нашей семье никогда не болел раком. Я была единственным человеком, затянувшим поход ко врачу из-за весеннего футбольного сезона. К тому моменту, как я всё-таки добралась до поликлиники моя левая грудь стала практически третьего размера, и все без конца спрашивали у меня не беременна ли я, потому что были уверены, что там собирается молоко, а не злокачественное образование, готовое убить меня в любой момент.

Жизнь завертелась в круговерти событий, когда я оказалась в ремиссии. Волосы отросли жидкими блондинистыми прядками до самых плеч, бывший парень сделал предложение руки и сердца, футбольный клуб, в котором я работала, расформировали, а новая работа принимала меня и наконец-то радовала, как никакая другая. Болезнь научила смотреть на мир шире, жаль только, что лишь к двадцати шести годам.

– Ладно, мама, я справлюсь, – произнесла я, занося руку, чтобы забить следующий гвоздь. – Сколько времени вы мне даёте?

– Месяц, полтора, – ответил за маму папа.

Раздался глухой стук. Гвоздь с усилием вошел в белую стену, оставляя на поверхности только шляпку и ножку. Я не переставала сравнивать наполовину забитые гвозди с грибами.

Мама была низкорослой круглой женщиной, без конца перестирывающей драные тряпки на своей даче. С самого детства не было ни одного дня, когда бы я не наблюдала, как она встает в шесть утра, как засовывает белье в огромный широкий таз и как руками пытается отодрать от въевшихся многолетних жёлтых пятен ту груду полотенец, что проще было выбросить в мусорное ведро. Маме было скучно без работы, я это понимала.

– Ты не обижайся на нас, Люсиль, – сказал папа, когда мама скрылась за дверью дома.

Мы остались на лужайке, а у меня в пальцах не оставалось больше ни одного гвоздя, чтобы делать вид, что я так занята, что не хочу отвлекаться и поворачиваться на отца.

– Я не обижаюсь, – я так сказала, что почти сама поверила. – Нет, просто думала, что эта квартира перейдет мне от вас.

– Люсиль, это однокомнатный старый сарай.

– Но в нём вся моя жизнь прошла.

– Тебе пора идти дальше. Ты же знаешь, мы не любим, когда что-то останавливается.

Мне не верилось, что отец говорит за них с мамой. Он мог говорить только за неё.

– Конечно, понимаю, – я мягко улыбнулась.

– Тем более мы не всю сумму от продажи квартиры потратим на постройку бани. Мама не хотела тебе говорить, но мы разумеется не оставим тебя в одиночестве.

Сложно было придумать что бы мне нужно было на это ответить, поэтому я просто молчала, делая вид, что проверяю гвозди в стене.

– Я на ужин не останусь.

– Это ведь не из-за разговора?

– Нет, пап, всё в порядке. На той неделе я организовала тренировку для клуба. Сегодня думали устроить вечеринку.

Я соврала. Не в том, что организовала тренировку, а в том, что сегодня должна была пройти вечеринка. Она прошла в пятницу, а сегодня было воскресенье, но мне не хотелось оставаться на даче, даже не смотря на теплое солнце и возможность позагорать. Я была трусихой с родителями, но покажите мне того, кто не боялся своих матерей.

– Ты вновь занимаешься организаторской деятельностью?

– Это был первый и последний раз. У них ни одной тренировки не было с осеннего сезона. Ася очень попросила устроить.

В ноябре прошлого года футбольную команду с названием «Бурые медведи» исключили из межгородских соревнований за агрессивное поведение на поле и испорченную форму соперников после прошедшего матча – часть команды пробралась в раздевалку, чтобы разрезать майки и шорты на лоскуты. Их силуэты в индивидуальной форме клуба зафиксировали камеры слежения. Совет директоров принял решение сменить весь состав главного управления, а часть футболистов заменить.

«Бурых медведей» – тот футбольный клуб, в котором я работала – их лучший нападающий переехал и сменил клуб, а я, менеджер, согласующий практически все тренировочные игры, уволилась по собственной инициативе.