Кто ты, Люсиль?

После пережитого ужаса я поняла только две вещи – никто не будет любить меня больше, чем я сама, никто не сделает мою жизнь счастливее, чем я сама. Может это и звучит эгоистично, но жизнь вообще эгоистичная вещь – творит всё по твоим запросам, выворачивается, выкручивается, подстраивается, только ответов не дает. Она преподносит тебе на блюдечке все возможности, только бы ты сам догадался, что жить надо в первую очередь счастливо и делать для этого всё что в твоих силах.

Шесть утра, птицы, голубое ясное небо и предвкушение окрыленности от чувства уверенности, когда подошва кроссовка в очередной раз касается разогретого асфальта. Утренние пробежки помогают мне не слышать настойчивых жужжащих мыслей в голове – я бежала через аллею, через парк и детские площадки по асфальту, пока прорезиненные дорожки пустовали, а деревья широкими кронами прикрывали мою голову от солнечных лучей. Утро пахло иначе из-за одиноких поворотов и свободного ветра, мчащегося вслед и задувающего в уши через наушники.

Когда у тебя нет времени на остановку и все что тебе останется это бежать, твой бег становится самым искренним.

– Бегаете? – Я озадаченно повернула голову в сторону проезжей дороги, снимая наушники на проводах и перекидывая их через шею. Соленый пот я смахнула ладонью, растирая его между пальцев.

– Нет, пишу диссертацию, посвященную заносчивым мужчинам.

– Я должно быть её главный герой?

– Вы абсолютно правы.

Николай улыбнулся, снимая солнцезащитные очки, но останавливать машину не стал, лишь замедлил её, чтобы мне было удобнее двигаться дальше, не снимая с ног нагрузки, и разговаривать с ним.

– Я должен перед вами извиниться за свою грубость.

– Извинения приняты. Это было целых два дня назад, можете считать, что я уже забыла, – отмахнулась я, поправляя сползающую лямку спортивной майки. Уже давно пора было купить новую, но руки никак не доходили, да и с деньгами последнее время было туго.

– Не любите держать обиды?

– Это слишком глупо для нашей жизни. А вы, как я погляжу, не любите менять одежду.

– Это мой рабочий костюм. Их у меня четыре.

– Вы ведь хотя бы иногда ходите в обычной одежде?

– В футболках с принтами розовых слонов как из двухтысячных? Определенно нет.

Я расхохоталась, совсем останавливаясь на дорожке, тем более, что в двадцати метрах от меня начинался поворот в сторону леса. Машина тоже притормозила.

– Так что вы делаете здесь в шесть утра? – Спросила я, кивая на пустующую дорогу. Мимо нас пробежал мужчина так же, как и я, бегающий перед работой солнечным июньским утром.

– Еду на работу. У меня много обязательностей, не всё можно успеть за каких-то девять часов.

– Вы новый генеральный директор, я правильно поняла на вечеринке?

– Да, а ещё главный спонсор вашего клуба.

– Эти больше не мой клуб, – я покачала головой, поправляя выбившиеся пряди волос из низкого хвостика на затылке.

– Если судить по тому сколько вы для него сделали – этот клуб ваш навсегда.

– И откуда в вас столько наглости? – Не стесняясь улыбнулась я, отворачиваясь от его темных глаз. Николай был очень симпатичным мужчиной. Серый костюм придавал ему вид важного и делового человека, с такими мне постоянно приходилось работать, когда я занималась в клубе – они были моими любимыми собеседниками. Не потому что были обеспечены, а потому что для них работа, как и для меня была частью жизни настолько, что въедалась под кожу и сгрызала все кости, словно чума. Они были воплощением делового общения, бесконечной волокиты бумаг и отсутствия личной жизни, за которой бы обязательно следила пресса.

– Люся.

– Люсиль, – тут же резко исправила я, но прикусила язык, не желая вспоминать старых привычек. – Называйте меня Люсиль, Николай.

– Откуда вы знаете моё имя? – Нахмурился он.

– Я же работала менеджером по связям. Связи у меня ещё остались.

Подруга Ася разболтала после вечеринки. Она буквально подбежала как огненный шторм, чтобы посплетничать про нового сексапильного генерального директора их клуба. Буквально как огненный шторм. На прошлой неделе она выкрасила свой ёжик волос на голове в цвет красного апельсина.

– Люсиль, – вновь начал говорить Николай, уверенный что его предложение самое сочное, что мне предлагали за все восемь лет моей работы. – Вы можете вернуться на свой пост? Я видел суммы, которые вам платили – это было ничтожно. Я подниму зарплату вам в три раза!

– Нет, – усмехнулась я, не желая останавливаться. До поворота в лес оставалось десять метров.

– Нет?

– Что не так, Люсиль, скажите? Вы были единственной кого состав директоров оставил после чистки.

– Чистка? Вы действительно назвали это так? Сколько вам? Шестнадцать? А вы всё ещё носите джинсы с дырками и цепи на шее?

– Очень смешно, Люсиль. Вы же прекрасно знаете, что лучше вас столько матчей за сезон никто не организует.

– А знаете, а я люблю джинсы с дырками и золотые цепи. Мне нравится такой стиль в одежде.

– Я заметил, Люсиль, – его тон изменился. Мой отказ задел его эго. Впрочем, мне не привыкать отказывать людям, особенно мужчинам.