Кто убийца?

– Да, я был удивлен тем, что вы позволили ему улизнуть, — ответил я. — Судя по тому, как вы настаивали, чтобы я ближе познакомился с этим господином, я полагал, что он действительно играл немаловажную роль в страшной трагедии…

– Если я и дал ему улизнуть, как вы выражаетесь, это еще ничего не доказывает. Но пока оставим это. Разве Клеверинг не сообщил вам ничего более или менее интересного перед своим отъездом?

– На этот вопрос трудно ответить, — сказал я, немного подумав. — Я постараюсь посвятить вас в то, что знаю сам. Клеверинг действительно рассказал мне кое-что, но прежде я должен тщательно все проверить. Весьма вероятно, что он навел меня на правильный след.

– Подождите, — перебил меня сыщик, — как вы считаете, он сделал это умышленно или же все произошло случайно? – Насколько я знаю, он пошел на это совершенно сознательно

Грайс помолчал немного, потом заметил:

– Боюсь, что розыски, предпринятые вами самостоятельно, ни к чему не приведут. Вы вообще непривычны к этому делу и легко можете напасть на ложный след или направить свое внимание на второстепенные факты, а не на главные.

– Об этом вы должны были подумать до того, как предложили мне помочь вам, — возразил я довольно резко.

– Так, значит, вы все же намерены проводить розыски без посторонней помощи? — поинтересовался сыщик.

– Мистер Грайс, — ответил я, — дело обстоит следующим образом: насколько мне известно, Клеверинг — вполне порядочный человек с незапятнанной репутацией. Сначала я даже не подозревал, с каким намерением вы обратили мое внимание на его персону, но поскольку мне стали известны некоторые факты из его жизни, то я доведу дело до конца и исследую их всесторонне.

– Хорошо, — согласился он, — вам виднее. Во всяком случае необходимо предпринять хоть что-нибудь — время уходит, да и публика уже выражает нетерпение.

– Я знаю. Потому-то я и поспешил к вам, чтобы попросить оказать мне содействие, насколько это возможно при нынешнем положении дел. Вам известны некоторые факты из жизни интересующего нас лица, и я тоже хотел бы ознакомиться с ними. В том, что вы их знаете, я уверен, иначе ничем не могу объяснить себе вашего поведения по отношению ко мне. Итак, будем говорить откровенно. Можете ли вы сообщить мне все, что вам известно о Клеверинге, не требуя с моей стороны такой же откровенности?

– Мне кажется, вы просите слишком многого от такого преданного своему делу сыщика, как я.

– Я это знаю и при других обстоятельствах долго бы раздумывал, прежде чем обратиться к вам с подобной просьбой. Но дело обстоит таким образом, что я совершенно не могу обойтись без некоторой помощи с вашей стороны. Во всяком случае…

– Подождите минутку. Вы не думаете, что одна из племянниц Левенворта влюблена в Клеверинга?

Хоть я и старался обходить молчанием все, что касалось этой темы, но, услышав слова сыщика, невольно покраснел.

– Я почти уверен в этом, — продолжал Грайс, — поскольку Клеверинг им не родственник и не считается другом дома, но в то же время между семейством Левенворт и Клеверингом существует какая-то связь.

– Не знаю, почему вы пришли именно к такому заключению, — ответил я. — Клеверинг в этом городе чужой, он вообще находился здесь так недолго, что едва ли имел возможность свести близкое знакомство с сестрами Левенворт.

– Но ведь он не впервые приехал в Нью-Йорк. Я знаю наверняка, что год назад этот субъект провел здесь несколько месяцев.

– Вот как?!

– Да.

– Что еще вы знаете? Зачем мне бродить наугад в поисках того, что вам уже давно известно? Исполните мою просьбу, мистер Грайс, и вы не раскаетесь в этом. Уверяю, мною руководит не эгоистическое чувство. Если я достигну успеха в своем расследовании, вся честь этого открытия будет приписана вам; если потерплю неудачу, то осрамлюсь только я.

– Согласен, — заявил он, — но какое же вознаграждение вы потребуете для себя?

– Наградой мне послужит то, что я освобожу невиновную девушку от ужасного подозрения, тяготеющего над ней.

Слова мои, по-видимому, удовлетворили Грайса. Он спросил:

– Что же, собственно говоря, вы хотите знать?

– Во-первых, какое отношение имеет Клеверинг к этому темному делу? На чем основываются ваши подозрения, что этот вполне порядочный человек каким-то образом к нему причастен?

– Этого вопроса вам не следовало мне задавать.

– Отчего же?

– Потому что вы сами могли бы ответить на него наилучшим образом.

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы помните записку, которую Мэри Левенворт в вашем присутствии опустила в почтовый ящик, когда вы сопровождали ее к знакомым?

– В тот день, когда началось следствие?

– Да.

– И что же?

– Неужели вам не пришло в голову взглянуть, кому адресована эта записка, прежде чем ее опустили в ящик?

– Я не имел на это права.

– Но разве письмо было написано не в вашем присутствии?

– При мне.

– И вы даже не сочли нужным обратить на него внимание?

– Я не понимаю, каким образом я мог помешать Мэри Левенворт опустить послание в почтовый ящик…