Кто убийца?

Грайс вынул из кармана сложенную бумагу и передал ее мне. В довольно объемистой записке говорилось, что Клеверингу 43 года, живет он в Портленд-плейс в Лондоне, вместе со своей матерью. Его ежегодный доход равняется приблизительно 5000 фунтам стерлингов. Состояние это унаследовано им частично от отца, частично от дяди. В 1876 году он ездил в Америку, но вернулся уже через три месяца, так как заболела его мать; о том, чем он занимался в Америке, ничего не было известно. За последнее время замечено, что он стал очень молчалив, всегда с нетерпением ожидает почты и особенно интересуется заграничными письмами. На одном из конвертов, выброшенных в корзину для бумаг под письменным столом, была надпись «Эми Бельден». Бо`льшая часть его американских корреспондентов имеет местом своего пребывания Бостон, но двое живут в Нью-Йорке: имена их неизвестны, но есть предположение, что это банкиры. Указанный субъект привез с собой очень много багажа и часть своего дома обустроил так, словно там должна была поселиться дама, но потом эти помещения опять заперли. Два месяца назад он вновь отправился в Америку и за это время прислал в Портленд-плейс две телеграммы. Недавно от него пришло также несколько писем со штемпелем «Нью-Йорк»; последнее, доставленное пароходом, было отослано из Ф., штат Нью-Йорк.

Бумага выпала из моих рук. Ф. был маленьким городком неподалеку от курорта Р.

– Письмо вашего приятеля — лучший козырь в моих картах! — воскликнул я. — В нем содержатся как раз те сведения, которые мне необходимы. Благодаря ему через неделю я сорву покров с тайны, окутывающей Клеверинга.

– А когда я могу надеяться принять участие в вашем расследовании? — спросил Грайс.

– Как только я буду уверен в том, что напал на верный след.

– И много времени вам для этого понадобится?

– Нет, мне нужно только установить достоверность одного факта и…

– Подождите, может быть, я могу кое-что сделать для вас.

С этими словами Грайс указал мне на письменный стол, попросил открыть верхний его ящик и достать оттуда наполовину сожженный клочок бумаги. Я исполнил просьбу и подал ему эту бумажку.

– Это результат дальнейших исследований, предпринятых Фоббсом в остатках угля в камине, — заметил Грайс. — Вы думали, что тогда мы нашли только ключ, но после более тщательного осмотра мы обнаружили вот это.

С первого же взгляда на находившуюся у меня в руках бумагу я убедился, что это было письмо, разорванное, наполовину сожженное и, что всего важнее, запачканное кровью.

– Что вы об этом думаете? — спросил я Грайса в недоумении.

– Я как раз собирался спросить об этом вас.

Я подавил в себе чувство брезгливости и взял обрывки бумаги.

– Мне кажется, что это клочки какого-то письма, — произнес я.

– Без сомнения, — несколько насмешливо ответил Грайс.

– Это письмо, судя по каплям крови, вероятно, находилось на письменном столе мистера Левенворта в минуту его смерти.

– Совершенно верно.

– Письмо было разделено на части и затем сильно измято, перед тем как было брошено в камин, где его и нашли.

– Прекрасно, — заметил Грайс, — продолжайте.

– Написано оно, насколько можно судить, человеком образованным, но я уверен, что не мистером Левенвортом, так как я хорошо изучил его почерк. Постойте, если у вас есть клей, мы можем наклеить эти клочки на лист бумаги, тогда нам будет легче в них разобраться.

– Клей стоит на столе.

Я взял баночку и принялся рассматривать обрывки письма, чтобы, рассортировав, расположить их в правильном порядке. Через некоторое время уже можно было прочесть отдельные строки.

– Замечательно, — произнес Грайс, когда я продемонстрировал ему лист бумаги с наклеенными на него клочками письма.

– Адрес отправителя не ясен, — сказал я, — но в нем определенно присутствует слово «хаус». Что касается времени написания письма, то я разглядел букву «т», — по всей вероятности, она входит в слово «март». Письмо написано Генри Клеверингом, — заключил я с уверенностью.

– Почему вы так думаете?

Я достал визитную карточку, подписанную Клеверингом, — он вручил ее мне, когда был у меня с визитом, — и положил ее рядом с собранными клочками записки. Сомнений не оставалось: тем же почерком, что и на карточке, на бумаге было написано Г… Кл…

– Да, это почерк Клеверинга, — заметил Грайс, без особенного, однако, удивления.

– А теперь займемся изучением содержания письма, — сказал я.

Я начал читать слова по порядку, останавливаясь в тех местах, где буквы стерлись:

«Ваша племянн… воспита… достойна …бви и довер… любого мужчины … прекрас… и оча…на, но нет розы… шипов, и эта ро… не составляе… …ния: она в состоянии …чить … и заставл… страдать… доверял ей. … не верите, посмотр… ее прекрас… и жесток… лицо. Г… Кл…».

– Это похоже на то, будто автор письма обвиняет в чем-то одну из племянниц Левенворта, — произнес я и испугался собственного предположения.

– Почему вы так решили? — спросил Грайс.

– Дело в том, — ответил я, — что я уже слышал про это письмо. Оно действительно написано Клеверингом, и в нем содержится жалоба на одну из племянниц старика.

Я пересказал сыщику разговор с Харвеллом.